Слово Писания не следует считать истиной в последней инстанции, поскольку верховным авторитетом остается сам Иисус Христос. Исследуя библейские учения, мы видим в Писании не авторитет, а источник той самой истины, которая и обладает непререкаемым авторитетом.

В своем учении об откровении Бруннер не допускал и намека на имманентность. С одной стороны, он отвергал имманентность откровения в естественном человеческом познании и опыте. В то же время он стремился сохранить трансцендентность откровения, поставив знак равенства между ним и неповторимым Божьим Словом, воплощенным во Христе, апостольским свидетельством о Христе и личной встречей человека с Богом. Все это привело его к полному и бескомпромиссному отрицанию всякого естественного познания Бога. С другой стороны, Бруннер исключал имманентность откровения в человеческих суждениях, даже богодухновенных. Уравнять откровение с человеческими словами значило бы отрицать его запредельность всему конечному, ограниченному и временному, а также его личностный характер в противоположность предметному познанию.

В то же время Бруннер не мог заставить себя отказаться от какого бы то ни было объективного источника и критерия истинности христианского учения. И то, и другое он находил в Писании, авторитетность которого считал в лучшем случае относительной.

В связи с этим возникает вопрос, о котором мы упоминали ранее: может ли познание, например, богословское, обходиться без слов и суждений? И может ли Писание, не будучи богодухновенным, исполнять роль, отведенную ему Бруннером? Пол Кинг Джуэт, посещавший занятия Бруннера в Цюрихе, утверждает, что учение последнего об откровении и Писании в основе своей лишены логических связей. Вместо того чтобы признать авторитетность Писания независимо от учения о богодухновенности, Бруннер постоянно колебался между одной из форм «теопнестии» (божественного внушения) и полным отказом признать авторитет Писания. Ему следовало выйти за рамки противостояния ортодоксов и либералов, писал Джуэт, а не менять точку зрения «то высказываясь в пользу отождествления Божьего Слова с человеческим, то возрождая роль Писания как проводника откровения, так что оно окончательно теряло свою нормативную природу». Джуэт критиковал полное разделение предметной и личностной истины, поскольку его невозможно соблюдать. Чтобы служить критерием истинности христианского учения, по замыслу Бруннера, божественному откровению необходимо словесное выражение. В противном случае откровению никогда не стать исповеданием, а личной встрече — учением.

<< Предыдущая <> Следующая >>