Барт вполне оправданно отвергает ограничение предмета богословского исследования рамками религиозного сознания человека... Но предполагаемая аксиоматичность Бога и его откровения тоже не лучший выход...поскольку позитивное качество откровения не предлагает альтернативы субъективизму в богословии. Позитивистское богословие откровения, использующее глубоко эзотерический метод, с трудом может убедить кого-то, что основные положения богословия — Бог, откровения, Святое Писание, богодухновенность и т. д. — не плод субъективного воображения, будь то самостоятельное мышление или подверженное влиянию традиции.

Вторым спорным пунктом бартовского богословского метода был его предполагаемый христомонизм. Некоторые критики использовали этот термин для описания чрезмерной концентрации на Иисусе Христе, характерной для всех аспектов его богословия. Барт не только отводил Иисусу Христу главное место в своем учении, делая его «христоцентричным», но и ограничивал познание Бога тем, что открыто нам во Христе. Ханс Урс фон Бальтазар сравнил теорию Барта с интеллектуальными песочными часами, «в которых Бог и человек встречаются посередине в Иисусе Христе. Других точек соприкосновения между верхней и нижней колбой нет». Недостаток такого подхода заключается в отрицании того самого общего откровения, которое составляет основу рассуждений Павла в первой главе Послания к Римлянам.

Обвинения в христомонизме были также вызваны настойчивым желанием Барта использовать личность Иисуса Христа в качестве основания и организующего принципа своего богословия. Все учения превращаются в одну из форм христологии. Ярким примером тому может служить учение Барта об избрании. Иисус Христос у него одновременно выступает в роли объекта и субъекта предопределения. Но есть ли в такой схеме место для Бога-Отца и человека?

Быть может, христомонизм — излишне резкое определение для бартовского богословия. Разумеется, он не отрицал различия между Отцом, Сыном и Святым Духом. И тем более, Барт не пытался стереть границу между Христом и миром. Кроме того, это слишком спорный термин, чтобы воздать должное Барту, вернувшему Христу по праву принадлежащее ему центральное место в христианской мысли. И все же чрезмерное сосредоточение швейцарского богослова на христологии придает его учению некую односторонность, как если бы Отец, Святой Дух и человек не играли никакой роли в истории спасения.

<< Предыдущая <> Следующая >>