Богословие и богословы XX века
Структурализм
Структурализм
Одной из таких проблем была необходимость увязать библейские истории с повествовательной структурой реальности. В поисках ее решения некоторые мыслители попытались воспользоваться так называемым «структуралистским» подходом к нарративному богословию. Это направление видит в структуре и форме библейской истории, по словам Майкла Голдберга, «лучшее руководство к пониманию структуры реальности». Этих мыслителей интересует, как выражается содержание истории, если исходить из того, что способ изложения во многом определяет его предмет.
Некоторые структуралисты утверждают, что истина повествования может существовать в некоем общем смысле. Повествовательная структура, по их мнению, представляет собой универсальную внутреннюю форму человеческого опыта. Другие более осторожны и предпочитают уделять внимание конкретной функции, которую библейское повествование выполняет в христианском сообществе.
Важную роль в закладывании основ структуралистского подхода сыграли Ганс Фрай из Йеля и Салли Макфаг из университета Вандербильта. Фрай поставил себе цель — установить связь между общей структурой библейского повествования и структурой реальности. В своей книге «Затмение библейского повествования» (1974) Фрай утверждал, что с конца семнадцатого века западные богословы избрали неверный путь. Они попытались защитить библейскую историю от современной критики, отделив смысл истории от ее истины, тем самым нарушив связь между повествованием и реальностью: «Сначала в Англии, а затем и в Германии повествование стали отделять от обсуждаемой темы — исторической, идеальной или обеих одновременно, которая теперь воспринималась как его истинный смысл». Ошибочно пытаясь отделить смысл библейской истории от ее истинности, эти мыслители создали две самостоятельные и несовместимые дисциплины — библейское богословие и исторический критицизм. При этом, заявил Фрай, они вредят «всякому реалистичному повествованию». В таких герменевтических системах он видел угрозу того, что отношение читателя, то есть сам процесс понимания, будет определять условия толкования текста, тем самым пытаясь вместить смысл текста в некую схему, так что «в центре исследования оказалась единая структура понимания, а не сам письменный текст».