Кроме того, критика звучит и в адрес идеи обратной причинноследственной связи. Панненберга нередко упрекают в том, что его эсхатологическая онтология кажется детерминистской. И хотя немецкий богослов пытался отвести от себя обвинения в детерминизме, многие вопросы остаются открытыми: может ли будущее, которое, в некотором смысле, все еще не определено, влиять на настоящее?

Можно ли обратить вспять связь между причиной и следствием? Решает ли временной характер понятия будущности проблемы божественной трансцендентности, преследовавшие традиционную систему пространственных категорий?

В своей онтологии Панненберг также поднимает вопрос об индивидуальности Бога. Позволяет ли отождествление Бога с полем, воздействующим на мир из будущего, видеть в нем личность? Подразумевает ли панненберговское поле, вкупе с его неприятием традиционного представления о Боге как о воле и разуме, что-то безличностное или сверхличностное, явно не милостивую, ни от кого не зависящую и самодостаточную божественную личность?

Критики, поднимающие такого рода вопросы, по-прежнему ожидают окончательного развития богословских идей Панненберга в надежде получить более ясные ответы. Несомненно, в будущем он обратится к этим проблемам. Пока же многие читатели продолжают испытывать сомнения в приверженности Панненберга идее личностного характера Бога и его свободы над миром, а также в убедительной обоснованности его весьма творческого подхода к онтологии будущего.

Заключение

Несмотря на высказанные замечания, похвально то, что Панненберг сумел предложить альтернативу как господствовавшей в то время экзистенциалистской направленности, столь характерной для немецкого богословия XX века, с ее упором на экзистенциалистском понимании трансцендентности, так и повсеместному возрождению богословия имманентности в Америке. Он предлагает нечто совершенно новое, одновременно возвращаясь к классическому поиску высшей истины в условиях современной постпросветительской эпохи.

Продолжая традиции богословия надежды, Панненберг вновь обращается к концепции божественной трансцендентности, представляя ее как будущее, которое определяет настоящее. Ему удалось найти золотую середину между радикальной трансцендентностью, представленной в ранних работах Мольтмана, и радикальной имманентностью, которая стала темой его более поздних трудов. По мнению Панненберга, трансцендентность Бога не столько противостоит настоящему, сколько ведет его к логическому завершению, а имманентность, сосредоточенная в божественном Духе, не сковывает Бога, а напротив, дает ему возможность свободно и щедро проявлять свою любовь для укрепления единства творения. Панненберг, в отличие от Мольтмана, сумел установить связь между спасением и творением, тем самым выработав творческое представление об отношениях мира со своим трансцендентным/имманентным Создателем.

<< Предыдущая <> Следующая >>