У радикальных мыслителей было нечто общее независимо от степени их приверженности своим предшественникам и возникавших между ними разногласий. Все они черпали вдохновение в призыве Бонхеффера к «христианству без религии». Их учения носили отчетливый христологический характер, развивая идеи Барта и Бонхеффера в направлениях, о которых и не помышляли их наставники. Каждый из них стремился избавить христианство от традиционного акцента на неземном. И, наконец, все они старались понять, что именно следует считать основными составляющими языка веры.

Богословие смерти Бога

С хронологической точки зрения первое радикальное течение 1960-х годов стало известно как движение «смерти Бога». Оно возникло в самом начале десятилетия, затем исчезло, чтобы впоследствии воскреснуть из небытия благодаря светской прессе. Несмотря на свою известность, тема смерти Бога не привлекла большого числа последователей. Ее развитие стало плодом усилий всего двух богословов — Уильяма Гамильтона и Томаса Альтицера. Эти два мыслителя разработали целую программу, которая должна была позволить богословию развиваться в условиях совершеннолетнего мира. В ответ на призыв Бонхеффера к светской трактовке евангелия они исследовали феномен «смерти Бога» в современном светском мире.

Вероятно, ни одна богословская идея не вызывала столько противоречивых суждений, как идея смерти Бога. Средства массовой информации подхватили ее и в один день превратили в общекультурное явление. В октябре 1965 на обложке журнала «Таймс» появилась статья под заголовком «Бог умер?» Другие газеты и журналы, а также радио и телевидение с радостью последовали их примеру для популяризации самого радикального из богословских учений — «теотанатологии». Консервативные христиане хором скандировали: «Бог не умер!» и печатали наклейки с надписью: «Мой Бог жив, мне жаль, что ваш умер!»

Спровоцировавших эти волнения Гамильтона и Альтицера они застали врасплох. Обеспокоенность тем, что пресса чаще всего искажала их идеи, побудила их к опубликованию целого ряда книг и статей, в которых они преподносились языком, доступным для обычных христиан, поскольку, как писал Гамильтон, «важно не полагаться на выпуски новостей, религиозные еженедельники и журнал «Нью-Йоркер». Но чем больше они писали и говорили на эту тему, тем очевиднее становилась неопределенность лозунга «Смерть Бога» даже в их собственном представлении. Что это — историческое событие или, быть может, лингвистическое, или культурное? Некоторые видели в нем провозглашение божественности человечества — ярчайшее выражение имманентности Бога. Все это возможные трактовки замысла Гамильтона и Альтицера.

<< Предыдущая <> Следующая >>