Сам Ранер использовал это понятие двояко. В результате в его богословии возникло странное соседство интринсицизма и экстринсицизма или трансцендентности и имманентности. Так, например, он настойчиво утверждал, что всякий, кто добровольно принимает благодатное присутствие Бога в сверхъестественной экзистенциальное™, может быть и будет спасен — без участия дополнительного откровения. Таких людей Ранер называл «анонимными христианами». Эта идея, разумеется,ставит вопрос, преследовавший богословие имманентности еще со времен Шлейермахера как нельзя более остро: Зачем вообще людям дополнительное, историческое откровение?

Конечно же, Ранер не стремился к радикальному перевесу имманентности в своем учении. Поэтому он также утверждал, что сверхъестественная экзистенциальность — это свободное действие Бога в людях, и для достижения полноценного результата ему необходимо категорическое откровение. Если относиться к этому заявлению серьезно, придется признать его близость к экстринсицизму и значительное расхождение с первым утверждением. Остается заключить, что главная концепция Ранера — сверхъестественная экзистенциальность — весьма неоднозначна и представляет сомнительную ценность в решении проблемы трансцендентности и имманентности в современном христианском богословии.

Категорическое откровение

Ранер различал два типа откровения. Первый мы уже описали. Наша естественная и сверхъестественная устремленность к Богу составляет трансцендентное откровение. Попадая к нам в трансцендентных моментах опыта, оно несет с собой знания о Боге, которые остаются разрозненными и нерефлексивными. Трансцендентное откровение дает нам представление о Боге, но не в виде конкретной информации, которую мы могли бы концептуально сформулировать и осмыслить. Оно обращается к священной тайне, но та продолжает оставаться для него бесконечной, неопределимой и недосягаемой.34 Бог присутствует в нем как вопрос, а не как ответ.

Трансцендентное откровение образует априорную основу рефлексивного, тематического познания Бога. Однако последнее возможно лишь при помощи второго типа откровения, которое Ранер называл «категорическим», или «реальным», откровением конкретного исторического откровения, воплощенного в событиях, словах и символах. Эти два аспекта откровения трансцендентный и категорический — отличны друг от друга и в то же время взаимосвязаны. Оба они — необходимые составляющие откровения.35

<< Предыдущая <> Следующая >>