И все же Кант окончательно не порвал с Просвещением, сохранив характерный для этой эпохи оптимистичный настрой. Поскольку радикальное зло присутствует в самой человеческой личности, «свободной в своих поступках», добавлял он, «его возможно преодолеть».

Эту возможность немецкий философ видел в существовании некоего злого принципа, руководящего нашей реальной волей, и категорического императива, который, по его убеждению, совпадает с нашей чистой волей. Таким образом, Кант предложил, по выражению Г. Михельсона,«непрочное сочетание реформатского учения о грехопадении и свободы, провозглашенной просветителями».

Акцент на этической ценности религии определил христологию Канта. Высшим этапом в жизни творения он считал рождение нравственно совершенного человечества. Эта цель вечно присутствует в божественном сознании в лице единородного Сына Божьего, истинного объекта нашей веры. Верный идеям Просвещения, Кант утверждал, что та же мысль присутствует и в нашем сознании, а потому мы не нуждаемся в «эмпирическом примере», который служил бы архетипом «представления о человеке высоконравственном, и значит угодном Богу». Тем не менее, в попытке серьезного отношения к традициям христианства Кант добавлял, что истории известен единственный образец нравственного совершенства — Иисус с его готовностью принять страдания «ради высшего блага мира».

Этическая сущность религии также повлияла на оценку Кантом значения христианства. Следуя традициям Просвещения, он отводил христианству второстепенную роль по отношению к религии разума. Для него христианство было всего лишь средством построения этического сообщества, одним из этапов постепенного распространения «чистой религиозной веры».

Перемены, произошедшие в эпоху Просвещения, сказались и на представлении Канта о духовных авторитетах. Признавая Писание единственным критерием истины в церкви, он в то же время утверждал, что толковать его следует исключительно с позиций единственно верной всеобщей «чистой религии разума». Кант пришел к следующему заключению: нравственный аспект («добродетель, стремящаяся к святости») и есть истинный смысл библейских историй. Сам он искал вечную истину веры, лежащую в основании христианского учения и заключающуюся в следующем:

<< Предыдущая <> Следующая >>