Однако такое понимание Бога означает, что о нем нельзя рассуждать объективно. Мы можем свидетельствовать лишь о том, какое действие он производит в нас. Познание Бога невозможно вне веры, с которой каждый отдельный человек отвечает на откровение Бога в его Слове. Это откровение представляет собой не набор фактов и знаний, а событие, требующее от нас отклика. Поэтому мы не можем рассуждать о Боге с точки зрения отвлеченной, безликой объективности. Мы переживаем его в момент личной встречи. По мнению Бультмана, необходимо исключить всякие теоретические рассуждения о Боге, предполагающие нейтральное отношение к нему со стороны говорящего. Так и Христос — открывается нам не как собрание идей и мыслей, но как Слово Божье, обращенное к каждому из нас.

Кроме того, Бультман установил взаимосвязь между суждениями о Боге и о человеке. Тем самым он не превратил богословие в антропологию, как утверждали некоторые критики, а сделал их неотделимыми друг от друга. Богословские суждения возможны лишь в том случае, если они одновременно являются и антропологическими.

Как уже говорилось, богословский подход Бультмана основан на использовании принципов экзистенциальной философии в решении богословских задач. В связи с этим нам стоит пристальней взглянуть на богословскую программу экзистенциализма.

Всякий раз, когда философия становится на службу богословия, возникает вопрос о выборе философского основания. В случае с Бультманом мы задаемся этим вопросом в отношении экзистенциализма: почему Бультман считал экзистенциальную философию полезной для богословия?

Ученик Бультмана Шуберт Огден предложил объяснение, соответствующее задачам неоортодоксии, решением которых занимался немецкий ученый. Бультманом двигало прежде всего стремление отстоять идею абсолютной трансцендентности Бога. При этом экзистенциализм «давал ему возможность наиболее адекватного выражения основополагающих концепций Бога и человека, которые он считал необходимым передать». Другие ищут причину в герменевтической проблеме, с которой столкнулся Бультман, а именно в невозможности изучения текста без постановки вопросов и использования в его толковании уже известных концепций. Все дело в том, что Бультман видел в вопросе о человеческом существовании единственный герменевтический принцип, соответствующий его требованиям.

<< Предыдущая <> Следующая >>