Несмотря на тяжелый для понимания характер многих аспектов его богословия, Ранер по праву считается наиболее выдающимся католическим богословом XX столетия. По словам одного из толкователей его учения, он выступил в роли «своеобразного крестного отца современного католического богословия». Его сравнивают с Фомой Аквинским, Фридрихом Шлейермахером, Карлом Бартом и Паулем Тиллихом. Ко времени его смерти в 1984 году его влияние распространилось практически на все богословские факультеты католических семинарий и университетов, и даже на сам Ватикан. Невозможно понять перемены, происходившие в католическом богословии конца XX века, не уделив внимания той роли, которую сыграл в них Карл Ранер.

Одним из примеров оказанного им влияния может служить его активное участие в работе II Ватиканского собора, проходившего в Риме с 1962 по 1965 год и резко изменившего жизнь католической церкви. Если до 1962 года он был малоизвестен за пределами богословских академических кругов, своей деятельностью на соборе Ранер завоевал всемирное признание. Хотя большая ее часть проходила в кулуарах, во время заседаний богословских комитетов и советов, его идеи и разработанная им терминология так или иначе нашли отражение во всех шестнадцати резолюциях II Ватиканского собора. Ранера признали «наиболее влиятельным участником собора».

Богословие Ранера отличается склонностью к посредничеству. Он пытался найти компромисс между двумя крайними позициями, которые соперничали в католичестве на протяжении более ста лет. Именно это делает его идеи столь привлекательными для множества людей.

Крайностью, которой стремился избежать сам Ранер, был интегрализм — стремление во что бы то ни стало сохранить в неприкосновенности традиционное католическое богословие. Несмотря на то, что интегрализм мог бы стать безопасным прибежищем для богословия под натиском модернизма, Ранер считал его источником ложной уверенности, лишающим богословие какой-либо актуальности. Противоположную позицию занимают сторонники модернизма, настаивающие на адаптации богословия к особенностям современного мышления вплоть до полного компромисса со светской культурой. Ранер отдавал все силы, прокладывая курс между этими двумя крайностями. В одном из интервью он так определил суть своего подхода: «Богословие должно быть сформулировано так, чтобы оно поощряло свободный диалог между лучшим наследием традиционной мысли и современными потребностями».

<< Предыдущая <> Следующая >>