Нибура не интересовала человеческая личность как таковая ни идеал человека, ни абстрактный человек. Поэтому он отвергал философские учения, рассуждавшие о человечестве в свете онтологических категорий. Как и других неоортодоксальных богословов, человек интересовал его скорее как существо историческое. В своих трудах он уделял особое внимание взаимоотношениям человека с Богом и с себе подобными в обществе.

Человеческий грех

Нибур, в свете трех аспектов библейской антропологии, считал, что современный человек меньше всего задумывается о грехе. В связи с этим он сам нередко возвращался к теме человеческого греха. Однако эта сторона библейской картины человеческого существования неразрывно связана с остальными двумя. В противоположность сторонникам дуалистической антропологии, он видел корень греха в самом сердце человеческой личности, в злоупотреблении уникальной человеческой способностью выходить за рамки самого себя. Нибур считал, что в этом и заключается главная мысль библейской истории о грехопадении. Злоупотребляя своей способностью выходить за пределы самих себя, мы отказываемся признать, что были сотворены Богом. Не имея возможности видеть целое, мы воображаем, будто мы и есть это целое. Нибур, в лучших традициях Реформации и в противоположность тенденции, которую он наблюдал в либерализме, возлагал ответственность за грех на человеческую личность в целом, так что ни одна область человеческого бытия не может считаться непричастной к нашему восстанию против Бога. Учитывая всестороннюю природу нашего неповиновения Создателю, наша проблема, по мнению Нибура, заключается не в том, как ограниченные человеческие существа могут познать Бога, а в том, как грешники могут примириться с ним.

В христианской ортодоксии учение о первородном грехе было разработано как объяснение всеобщности человеческого неповиновения. В своих Гиффордских лекциях Нибур изложил свое понимание глубокой истины, обнаруженной им в классическом учении (хотя, уже выйдя на пенсию, он признал ошибочность своей попытки возродить его точную терминологию; в результате он изменил способ изложения своих мыслей и стал рассуждать о противоречивости человеческой природы с точки зрения своекорыстия или самоотдачи). Грех универсален и неизбежен, но одновременно не является необходимостью, так что мы в полной мере несем за него ответственность. Суть первородного греха в том, что теперь в каждом из нас заложена способность к заблуждению. Нибур, однако, отвергал традиционное восприятие первородного греха как позорного клейма, унаследованного нами от Адама. Вместо этого он обращался к предложенной Кьеркегором концепции тревоги для объяснения всеобщности греха. Нибур говорил, что характерное для человека парадоксальное сочетание свободы и ограниченности вызывает у него ощущение неуверенности. Все мы сталкиваемся с непредвиденными обстоятельствами естественного жизненного процесса (ограниченность). Но в то же время мы способны преодолевать их, предвидя грозящие нам последствия (свобода). По природе своей мы зависимы и ограниченны; но одновременно мы свободны и наделены способностью подняться над природой. Возникающее в результате чувство незащищенности вызывает тревогу. Находясь в состоянии тревоги, мы испытываем непреодолимое стремление к греховному самоутверждению. Мы хотим превратить свою ограниченность в бесконечность, слабость — в силу, а зависимость — в самостоятельность, вместо того чтобы довериться Богу и обрести уверенность в его любви. Выражаясь библейским языком, мы можем выбирать между грехом и верой.

<< Предыдущая <> Следующая >>