Беседа с православным кинорежисером В.П. Виноградовым
ГЕФСИМАНСКАЯ ТАЙНА РУСИ
"Православная Русь" 2002 г.
Вопрос: Вадим Петрович, разскажите, пожалуйста, о себе и своем творческом пути, о вашем пути к Православию и о начале вашего творчества, как православнаго христианина.
Ответ: Наверно, еще совсем недавно с воодушевлением стал бы распространяться о том, как со мной все происходило, но образумило наше телевидение. Там половина всего времени на всех каналах отведена на разспросы заметных людей об их жизни. И на сколько каждый из них прекрасен в своем деле, настолько каждый, без исключения, фатально неинтересен, когда он начинает разсказ о себе. Уверен, что и о своем убожестве я не смогу сказать ничего, что заинтересовало бы читателя. А начало, как вы говорите, творчества, как православнаго христианина, действительно интересно. Это произошло в долю секунды, которую я хорошо помню. Совершенно "случайно" мне на глаза попадается фотография, на которой в потрепанных ватниках и стареньких ушанках в лесистой местности, выстроенный в шеренгу партизанский отряд. А перед строем священник, говорящий напутственное слово. И в это же мгновение возникла мысль: "А как священство участвовало в войне?" Вопрос примитивный, но он возник, и энергия его была велика. А как искать ответ кинематографисту? Как хобби, ходить по библиотекам в свободное время? Это нелепо, потому что так спонтанно возникающие вопросы завладевают всей душой, и ответ искать на них можно, только делая об этом фильм. Так и появился фильм "За други своя".
Вопрос: Ну, и как же, после завершения фильма появился ответ на спонтанно возникший вопрос?
Ответ: Ответ вышел из узких рамок того вопроса. Углубление в историю Великой Отечественной войны заставило посмотреть на эту войну по-новому. И увидеть, что убиенные на войне миллионы русских людей составили второй великий исход Святой Руси на Небо. Ведь каков главный признак Святой Руси? Сердце сокрушенно и смиренно, которое Бог не уничижит. Нарушен был в России православный быт, прекратилось православное воспитание, но сердце сокрушенное и смиренное у поколения, родившагося в 20-х гг., в основном от родителей - крестьян, еще никто не повредил. И его Спаситель не мог уничижить. Так поднимались души наших солдатиков на Небо, и это было доказательством любви Христа к сердцу русскому, которое Он сам и сотворил. А параллельно с определением на Небо русских воинов, смывавших своей кровью свои прегрешения, Спаситель создал в тылу России для матерей и всех, не взятых на фронт, условия, которыя могли бы отвратить их волю от всяких греховных устремлений. И дано им было в то военное время иметь только: минимальное пропитание, тяжелый, изнурительный труд и молитву, то есть элементы духовной жизни. Да, да, молитву! Потому что, отправив на фронт и мужа, и детей, и, получая одну за другой похоронки, русской женщине ничего не оставалось, как с сокрушенным плачем произносить: "Господи, сохрани хоть Сашу!" Снова почуяло сердце русское, что никто не может ему помочь: ни сам себе, ни другия люди, а только Господь. И снова запросилось оно в храм. Тогда то и стало мне понятно, почему во время войны стали открывать храмы! Потому что грядущаго ко Мне не иждену вон. А совсем не потому, что Сталин понял свою выгоду от открытия храмов. Вернее, внешней причиной действительно была выгода Сталина, но внутренней, мало кому заметной, но всегда определяющей внешнюю, было то, что гром войны заставил и русскаго мужика, и русскую бабу перекреститься. А когда после войны почти весь народ сделался поклонником успеха победы, когда победители вернулись из Европы с разсказами о красивой жизни побежденных, подкрепляя эти разсказы привезенным с Запада барахлом, и желание теперь-то, наконец, пожить красиво, начало овладевать массами, наступили хрущевския гонения.
Так моей семинарией становилось производство моих фильмов. Уже во время съемок этого фильма, в единственном в то время в нашей стране музее Медицины в Риге, в архиве выдающагося хирурга, архиепископа Луки Войно-Ясенецкаго мы натолкнулись на тетрадочку с записью последних дней его жизни. Эти записки он назвал "Плач": "О, мать моя, святая Церковь! Кто повинен в твоем поругании? Только ли строители новой жизни, церкви земного царства, равенства, социальной справедливости и изобилия плодов земных? Нет, должны сказать мы с горькими слезами, не они одни, а сам народ наш, сами служители Церкви!" Эти его слова мы приводим в фильме. Но кроме них, возможно, под их влиянием, в фильме "За други своя" на планах разрушения храмов появилась такая фраза: "Нам еще предстоит понять, что же произошло тогда с нашей страной? Мы сами своими руками разрушали наши святыни". И так получилось, что всеми последующими своими фильмами, я, в сущности, только и ищу ответ на этот вопрос. А спустя некоторое время до меня дошли слова, подтвердившия высказывание святителя Луки. И были это слова государя Николая II, сказанныя им во дни начала русской революции людям, которыя направлялись 9 января 1905 года к Зимнему Дворцу с требованием из 31 пункта: "Вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменникам и врагам нашей родины". Не изменников и врагов родины выставил государь виновными, как мы, например, во всем виним большевиков, а сказал не лицемеря: "Вы дали себя вовлечь в заблуждение!". Сказал для русских людей на все времена, и особенно для нашего времени.
Вопрос: Пересмотрев недавно ваш фильм "Русская тайна" я был поражен смелости и прозорливости, с которой вы говорили в нем о сергианстве. Были ли какия-то отрицательныя последствия для вас после того фильма?
Ответ: Смотря как взглянуть на последствия. Внешне было даже страшно. На кинофестивале православных фильмов, на котором в то время до отказа заполнялись зрительные залы, организаторы, пригласившие фильм на конкурс, вдруг принимают решение не показывать фильм зрителям, а отсмотреть его только в узком кругу жюри. Кончился фестиваль. Розданы многочисленныя награды. "Русской тайны" как не существует. Вдруг звонок. Звонит незнакомый мне, но известный на всю страну кинорежиссер, бывший членом жюри фестиваля, с поздравлением и благодарностью за потрясающий, как он сказал, фильм. Но фильм ведь не отметили даже маленькой грамоткой, поэтому я спросил: "Ну, а как он в кинематографическом отношении?" "Да на пять голов выше всех фильмов фестиваля?" "Ну, и почему же тогда вы не дали ему ничего?" "Да вы что?.. Когда фильм отвергли за содержание, я предложил дать приз за лучшую режиссуру. Поднялся такой протест: если будете только имя его произносить, мы все покинем жюри". А в жюри были мои коллеги кинематографисты, которые на прошлом фестивале признали мой фильм "За други своя" -- лучшим. Что же произошло? Фильм не соответствовал церковной политике. И даже около-церковные организаторы фестиваля, пренебрегая творческими принципами, страха ради "вступились в защиту церкви". А уж что пришлось выслушать от священства! Что же раздражало в фильме? Не только сергианство. В еще большей мере раздражал восторженный тон по отношению к Зарубежной Церкви. Так, я был отринут от православнаго кинематографа, который набирал тогда силу. Но зато именно это-то отрицательное последствие и помогло взглянуть на религиозную жизнь совсем другими глазами. Тогда-то и отверзлись вещия зеницы, как у испуганной орлицы. И теперь шок, вызванный "несправедливым" отношением к "Русской Тайне", сменился другим страхом: "А если бы Петя не поймал волка? Что тогда?". Если бы дали фильму тогда первый приз, вышел бы я в одиночку на дорогу "Гефсимании Царя-Мученика"? Думаю, что нет. Так что: за учителей своих заздравный кубок поднимаю! Но вы спросили конкретно о сергианстве. Именно благодаря атакам на фильм, чтобы отражать их, конечно, не публично, а в своей совести, я вынужден был углубиться в сергианство, уже, как в проблему. Тогда то я и ознакомился с текущей литературой даннаго вопроса, невольно стал о нем много думать, и пришел к заключению, что сергианство, как вид приспособленчества к миру, которое существовало в ограде церкви во все ея времена, для нашего времени в делах хранения православной веры, а значит и в поисках путей к единству церкви, вопрос первейший. Но какое открытие последовало за всем этим? Думаю, что более прозорливое, чем то, которое вы назвали смелым. Вот продолжение моего эпизода о сергианстве, который вам понравился. Что же такое сергианство? Ответ готов: сотрудничество церковных иерархов и священников с КГБ. В данном определении, как видим, взята только внешняя его сторона. И потому причина подменена следствием. Но все определяется то внутренним состоянием! Отсюда: на компромисс с безбожной властью пошли, и стали сергианами боязливые, а отвергли такое сотрудничество, и стали новомучениками люди безстрашныя т. е. сумевшия победить свою боязливость. Ведь риторику о спасении церкви сегодня воспринимают только доверчивые наши белые платочки, которых, кстати, морочить тяжкий грех. А предсмертный завет священномученика Вениамина (Казанскаго): "Не мы спасаем Церковь, а Христос!" -- стал хрестоматийным. Боязливые и безстрашные -- вот опоры для выяснения сергианскаго вопроса, который, таким образом, сводится не к осуждению сергианства как поступка, а к размышлению о природе этого поступка. И вытекающаго из этого размышления вопроса: надо ли, вообще, рукополагать боязливаго? Ибо первым грехом, ведущим в огненное озеро, поставлена именно боязливость (Откр. 21, 8). А архиепископ Аверкий постоянно предупреждал: первый признак гибели -- боязливость, которая быстро приведет к концу. Так зачем же тех, кто ведет к концу, и кому уже уготовано огненное озеро, ставить священниками? Вот, например, человека, пожелавшаго стать летчиком, как его предварительно испытывают? И на скорость его реакции, и на его выдержку, и на его боязливость, наконец. А в священники иди любой, лишь бы была принадлежность своему сословию. Так и плодятся сергиане, и не только во времена советчины.
Вопрос: Какое самое сильное духовное впечатление вы получили от ваших поездок по русскому церковному зарубежью?
Ответ: Радушие. Радушие, связанное с любовью к России! И именно, как духовное, а не только душевное состояние каждаго, с кем мне пришлось повстречаться и в США, и в Канаде, и в Австралии, и на Святой Земле. А встреч этих было множество. И каждое разставание было уже разставанием с родными людьми. Поездки в Россию тогда еще были редким явлением, и любовь к России, переполнявшая сердца русских, живущих за рубежом, переносилась на меня, человека, приехавшаго из России. Ну, а если говорить о сугубо духовном впечатлении, то самым сильным были встречи с митрополитом Виталием. Они оказались для меня и прозрением, и учением, и восхищением: и сердечной простотой, и проповедническим даром, и отсутствием всяческаго лицемерства.
Вопрос: Какова концепция и задачи вашего творчества?
Ответ: Моя концепция -- не погрешить против концепции, выраженной в моих настольных книгах митрополитом Антонием, святителем Иоанном Шанхайским и Сан-Францисским, архиепископом Аверкием, архимандритом Константином. А задачи? Паче чаяния самому не зашагать в ногу со временем.
Вопрос: С какими трудностями Вы чаще всего сталкиваетесь в работе над фильмом?
Ответ: Главная трудность всегда одна и та же, она постоянно висит неисчезающим вопросом: как донести мысль в выразительной форме, чтобы она не оказалась банальной, а потому и незамеченной.
Вопрос: Для какого зрителя Вы делаете Ваши фильмы?
Ответ: Для того, который захочет их смотреть. Для кого-то специально не стремлюсь делать, что Бог на душу положит, то сразу и переношу в картину. Другое дело, постоянное внутреннее противостояние. Так вся "ГеФсимания Царя-Мученика" -- это всего лишь целенаправленное опровержение вековой лжи на государя Николая ии, которая и сегодня, после его прославления, теперь и в России, продолжает распространяться, принося чудовищный вред доверчивым нашим людям. Особенно прискорбно, что эта ложь, и не в малой мере, прижилась и в церковной ограде. А за ея пределами и говорить нечего. Но всеми силами стараясь противостоять этой лжи, желал бы не биться с ея носителями, не доказывать с пеною у рта, что они не правы, а постараться раскрыть, и прежде всего для них, скрытую от них красоту государя. Чтобы они переменили свой взгляд на государя, как, кстати, это произошло и со мной, и, может быть, тогда им открылась бы его роль в возрождении России, а самое главное, пришло понимание, что это такое -- возрождение России, и каков к этому возрождению единственный путь.
Вопрос: Каково ваше впечатление от периодических изданий Свято-Троицкаго монастыря -- "Православная Русь", "Православная Жизнь"?
Ответ: В течение десяти лет я прочитываю "Православную Русь" от корки до корки, не пропуская ни одного номера. И воспринимаю этот журнал, как единственное издание, чей девиз: "Современность в свете Слова Божия". Но вот в последнее время все чаще и чаще ея страницы занимают такия рубрики, как "Богослужебныя заметки", публикации, безусловно, нужныя, но, вероятно, подходящия больше для других изданий. Хотелось бы, чтобы "Православная Русь" не избегала очень просвечивать современность Словом Божиим, и не отдавала предпочтение нейтральным статьям богословскаго содержания и церковной хронике. "Православная жизнь" и "Православный путь", на мой взгляд, продолжают оставаться интересными и сохраняют "свое лицо".
Вопрос: Разскажите о вашей последней работе "ГеФсимания Царя-Мученика" и о том, над чем сейчас работаете?
Ответ: "ГеФсимания Царя-мученика" представляется фильмом, состоящим из трех частей. Каждая часть по 60 минут. Вот первую часть, или назовем ее первым фильмом "ГеФсимании", удалось сделать. Он называется: "Двухтысячное Рождество Христово". Я его считаю продолжением фильма "Русская тайна" о Русской Зарубежная Церкви. Только в "Русской тайне" Зарубежной Церковь была представлена больше с ея внешней стороны, а этот фильм получился целиком из духа Зарубежной Церкви. Произошло так потому, что все его идеи были заимствованы мной у отцов Зарубежной Церкви. И не только мысли, а и многия их слова, я использовал в фильме "Двухтысячное Рождество Христово". Должен с удовлетворением сообщить, что верующий народ в России всем сердцем принял эти идеи, и после каждаго просмотра обязательно возникает один стандартный вопрос: "Когда продолжение?" Потому сейчас, монтируя второй фильм "ГеФсимании" я в шутку говорю, что делаю фильм по заказу русскаго народа. Но в шутку я только говорю, думаю же об этом совсем не в шутку, потому что груз ответственности слишком для меня велик. Ибо "Жертву правды" в подзаголовке можно было бы назвать "Неизвестный государь Николай II". Какая может быть неизвестность государя, когда о нем опубликовано уже столько изследований, что не оставлено без внимания ни одно его движение? Тайна царева вся внутри была! Вот об этой тайне государя Николая II и хотелось бы исполнить картину. А для наглядности приведу один вопрос, который задается в фильме: "Когда впервые было заявлено о святости государя Николая II"? Не всякий думаю и в Зарубежье знает ответ на этот вопрос. А уж в России и подавно. Потому что впервые русскому народу было открыто, что его царь я человек святой, в 1905 году, когда государю Николаю Александровичу было 37 лет. И первым, кто открыл это русскому народу, был епископ Волынский Антоний. Да, да, наш любимый авва, блаженнейший Антоний, митрополит Киевский и Галицкий. Это он 21 февраля 1905 года призвал русский народ учиться у своего царя. Но владыка не только произнес: "Русский народ, учись у своего царя!", он и показал чему учиться надо у здравствующаго тогда государя. И все его примеры из жизни государя касались духовной жизни царя и его нравственнаго облика. У нашего зрителя, прошедшаго период подобострастнаго восхваления и возвеличивания своих правящих персон невольно, наверное, возникнет и вопрос: "Что владыка уже в 1905 году предварял подхалимаж, которым была заполнена Россия целых 70 лет?" И потому мы вынуждены будем в фильме уделить внимание и митрополиту Антонию (Храповицкому), чтобы, как он открыл русскому народу святость здравствующаго тогда царя, так и мы должны показать на примере жития владыки Антония, что это был человек, в котором не было льсти. А причиной того, что он увидел государя Николая II, как человека святого, было великое, но чрезвычайно мало известное событие в русской духовной жизни, свидетелем котораго тогдашний епископ Волынский Антоний оказался. Правда, он был не единственным свидетелем этого события, но только ему был открыт смысл этого события, а с ним и святость государя. Вот это событие, раскрывающее всю духовную красоту нашего государя, и будет центральным эпизодом второго фильма "ГеФсимании царя-мученика" -- "Жертва правды". Должен также сказать, что параллельно движется и третий фильм -- "Следом любви", в котором центр внимания переключается на государыню императрицу Александру Феодоровну, посланную Богом Государю Императору Николаю Александровичу, как поддержку его духовному подвигу, а нам, как пример создательницы православной семьи. Конечно, хотелось бы, чтобы зрители "Русской тайны", стали бы и зрителями "ГеФсимании Царя-Мученика".
Вопрос: Каковы Ваши предположения о ближайшем будущем России?
Ответ: Прежде всего, сегодня необходимо определять, что в каждом отдельном случае понимать под словом Россия. Потому что в наши дни слово Россия обозначает и государство, и криминальную Россию, и либеральную Россию, и Россию патриотическую, где Отечество на первом месте, а Христос не известно на каком, и Россию многонациональную, но ничего общаго не имеющую ни с многонациональной Императорской Россией, ни даже с многонациональным Советским Союзом. Ясно, что все эти России, тянущия, как лебедь, рак и щука в разныя стороны, не смогут никогда привести к тишине. Видимо, либеральная Россия, победившая в феврале 1917 года, возьмет верх. Но думаю, что не это нас сейчас интересует. Православныя издания сегодня, как вы знаете, и в России, да и в Зарубежной Церкви, много разсуждают о происходящем в России духовном возрождении. Что под этим возрождением понимают те, кто произносит эту фразу, они не раскрывают. Приходится только догадываться. Может быть, под этим возрождением подразумевается возстановление храмов и сияние куполов, которых еще вчера не было? Может быть, массовыя крещения недостаточно подготовленных к этому людей? Неизвестно. Патриоты, причисляющие себя к православным, остро переживая творящееся в России растление, и потому не видя особеннаго возрождения, но страстно его желая, всех утвердительно вопрошают: "Россия возродится?" Тоже не поясняя, что они-то поздразумевают под возрожденной Россией? Разъяснения нет, но от тебя ожидается, чтобы ты, как раньше на "Будь готов!" не задумываясь отвечал: "Всегда готов!", так и сейчас, отвечал бы бодро: "Непременно возродится!"
Вот с такой же уверенностью в положительном ответе на этот сакраментальный вопрос перед телекамерой и спросили протоиерея Николая Гурьянова: "Возродится ли Россия?" А девяностолетний молитвенник вдруг и заявляет: "А Россия никогда не умирала! Зачем ей возрождаться?" Как это не умирала? -- с удивлением воскликнем и мы. А разрушенные храмы? А разстрелы священнослужителей? А невиданные в человеческой истории гонения на верующих людей? А возникновение почти безрелигиознаго советскаго народа? А все дело в том, что из разно настроенных сердец исходят и разныя понятия. Обратите внимание, какими устрашающими картинами в наши дни довольно часто напоминают нам о еще недавнем гонении на церковь. Даже у молодых священников слово "гонение", как пугало, всегда наготове. А теперь постараемся, среди появившихся сейчас в изобилии свидетельств об этом времени священномучеников, лично переживавших это гонение, найти об этом гонении подобныя пугающия слова. Никогда не найдем! Почему? Да потому что для них то это гонение было послано Богом, как наказание Русской Церкви за ея отступление, как испытание верных, не поддавшихся на соблазны. А страдания они воспринимали, как участие в Христовых страданиях, потому и радовались им. Давайте насладимся словами архимандрита Тавриона, прошедшаго все круги земного ада: "Были такия минуты: везешь тачку, нет никаких сил, а вместе с тем падаешь на колени и говоришь: "Слава Тебе Господи, в дни Твоей Пасхи я тащу эту тачку! Какой я счастливый, как счастливы родители, которые дали мне жизнь, и я за Христову правду, за церковь, за слово Божие, за жизнь христианскую так умираю здесь! И какая внутренняя духовная радость! Что вы думаете, только здесь можно переживать Пасху? Может быть, в тюрьме, где-нибудь под нарами еще торжественнее, или в ссылке в какой-нибудь выкопанной живой могиле и т. д. Красота!" Вот это различное восприятие смутнаго времени периода советской власти в России сегодня и развело церковную общественность в разныя стороны. Церковь -- организация ("Православная Русь", №13, 2001 г.) уверенно заявляет: "Россия возрождается!" Церковь -- Тело Христово (Ibid) настаивает: "Россия никогда не умирала, и потому ей нет нужды возрождаться". Первые видят себя спасителями России и призывают трудиться для возстановления отечества. Вторые, как и государь Николай II, имевший, казалось бы, возможность, как никто потрудиться для спасения России, но знавший, что не земными разсчетами, а десницею Божией управляется Россия, выбирает путь Тела Христова и в душевной беседе выдает свою тайну: "Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России: я буду этой жертвой я да совершится воля Божия!" Только нашедший ответ на мучающий тысячелетиями человечество вопрос, поставленный в книге Иова: "Почему страдает невинный?", мог свой вклад в спасение России видеть, как личную жертву, и потому выразить его этими назидательными для нашего времени словами: "Я буду этой жертвой!". Ради какой же России принес жертву правды наш государь император Николай Александрович? Конечно же, ради Святой Руси, ради России, как Тела Христова! То есть ради той России, которая никогда не умирала, которая и сегодня уверенно движется в Царство Небесное, и, которая глядит сегодня на криминальную Россию, на либеральную Россию или на Россию патриотическую, и страдает. Но знает, что эти России попущены Богом, и помнит наказ святителя Игнатия: "Смотри, не покусись своей немощной рукой приостановить то, что попущено Богом. Достаточно для тебя понять дух времени и уклониться от него". А вот "уклониться от него", или, что то же самое, джорданвильское: "не идти в ногу со временем", не всем сегодня и в ограде церкви желательно. И стало это нежелание уклоняться от мира главной причиной разделения в Русской Церкви. Потому что, чтобы "уклониться от него" требуется такая же вера, какая была у тех, кто в изнеможении таща тачку, говорил: "Красота!". Россия всех ея святых, в ней просиявших, хотя и умалилась до малаго стада, но именно ей Отец благоволил дать Царство. И этой России никто и ничто не сможет помешать в этом ея шествии: никакое гонение, никакой экуменизм, никакое сергианство, никакой глобализм. И потому с ней ничего не случится и в ближайшем будущем. Эта Россия как была со времен Бориса и Глеба, такой же остается и в настоящее время, такой же неизменной будет пребывать и до скончания истории. Потому что ея постоянство не зависит от постоянно меняющагося внешняго мира. Ея постоянство заключено в ея состоянии ощущения той единственной красоты, за которую отдали жизнь и святые благоверные князи Борис и Глеб, и святитель Гермоген, и все новомученики Российские. И что красота эта -- Христос, русское сердце, как знало, так и продолжает знать и до сего дня. А до криминальной, например, России, ему нет никакого дела, так как ему строго-настрого запрещено думать о том, что человеческое, а велено думать только о том, что Божие.
Беседовал инок Всеволод (Филипьев),
Москва, 2002 г.
"Православная Русь", #12, 2002 г.
Библиотека журнала "Златоуст"
