Диакон Николай Савченко

Диакон Николай Савченко

Отзыв на воззвания

группы духовенства Западно-Европейской Епархии РПЦЗ

Его Преосвященству
Преосвященнейшему Епископу Варнаве
и единомысленному с ним духовенству.

Ваше Преосвященство! Ваши преподобия!

Ознакомившись с вашими заявлениями от 22 апр./5 мая и от 6/19 мая о непризнании над собой власти Архиерейского Синода, я хотел бы изложить вам свой отзыв на эти документы.

В заявлении от 22 апр./5 мая вы заявили, что наша церковная власть, то есть Архиерейский Синод, пытается, по вашим словам, “увести Церковь с узкого пути, указанного Самим Спасителем, на просторы нынешнего официального “Вселенского Православия””. В том же заявлении несколько ранее вы указали, что решения Архиерейского Собора 2000 года “означают выход на широкое поле “Вселенского Православия””. В заявлении от 6/19 мая вы также заявили дважды, что архиереи Русской Зарубежной Церкви признали МП за “подлинную Русскую Церковь”. Так как в деяниях Архиерейского Собора нет нигде слов “подлинная Русская Церковь” в отношении Московской Патриархии (МП), то это по-видимому означает ваше резкое отрицание наименования МП частью Русской Церкви, хотя и находящейся в состоянии внутренних болезней.

Фраза “Вселенское Православие” в вашем заявлении несколько раз употребляется только в кавычках. Это, по-видимому, означает, что, по вашему мнению, нельзя говорить о Православии в применении к Поместным Церквам и Московской Патриархии (в смысле всего организма с духовенством и церковным народом). Из вашего заявления следует такое понимание, что Поместные Церкви уже не являются больше членами Вселенской Церкви, членами Вселенского Православия (без кавычек) то есть членами Тела Христова, хотя в них и присутствует в разной мере болезнь ереси экуменизма. По вашему мнению, они являются отпадшими еретическими сообществами. Как видно из вашего обращения, вы не только выразили такое свое отношение к Поместным Церквам, но и выразили свою убежденность в недопустимости мыслить о них иначе. Эта ваша убежденность оказалась настолько сильной, что вы пошли на раскол с Архиерейским Синодом.

Из документов Архиерейского Собора 2000 года действительно следует справедливое и правильное отношение к Поместным Церквам, как к частям Тела Христова, хотя и пребывающим в состоянии внутренних болезней ереси экуменизма. Соборные документы действительно косвенно свидетельствуют, что нынешняя ересь экуменизма борет Церковь изнутри, что она изнутри стремится извратить истинную веру. Отношение к Поместным Церквам здесь исходит из правильного убеждения, что они -- наши Церкви-сестры, хотя и находящиеся в состоянии болезни, а Вселенская Церковь — это совокупность всех Поместных Церквей с духовенством и народом, поскольку великое множество духовенства и народа и даже многие архиереи в Поместных Церквах однозначно отвергают экуменизм. На основании документов Архиерейского Собора нашей Церкви в самом деле и по справедливости можно говорить о нынешнем состоянии разделения и смуты внутри Вселенской Церкви.

Такое убеждение является не ересью, не отступлением от узкого пути, а точным следованием учению Православной Церкви. При таком отношении к Поместным Церквам Архиерейский Собор нисколько не нарушает учение Вселенских Соборов, святых отцов и Священного Писания, но наоборот следует и духу и букве православного вероучения. Для того, чтобы уверить вас в этом, я хотел бы привести некоторые примеры.

Седьмой Вселенский Собор определенно, точно и многократно выражал свое отношение к ереси иконоборчества, как к болезни внутри Церкви, которая лишь на самом Соборе была изгнана из Церкви. Земную Церковь Седьмой Вселенский Собор описывал как разделяемую и повреждаемую лжеучением. Это убеждение проходит по всем без исключения соборным документам. Так, в обращении Собора к государям Константину и Ирине им выражается благодарность за то, что они “церквам находившимся в опасности подали руку помощи, утвердили в них здравое учение и укрепили единомыслие между разномыслящими”. В этих словах Константинопольская Церковь времен иконоборчества называется Церковью, находившейся в опасности, а не погибшей. В этом же обращении говорится, что отцы собора “уничтоживши разделение, расстоящееся привели к единению, а недавно сотканную из колючих нитей позорную одежду, то есть лжеучение, разодрали и уничтожили”. Здесь лжеучение описывается, как позорная одежда на Теле Церкви, а под разделением понимается разделение православных, содеянное кознями лжеучителей. В самом конце обращения, государи прославляются за то, что Спаситель благоволил “устроить через них мир свой в церквах”. Вместе с тем, Собор нигде в этом послании не заявил, что иконоборческая ересь уже была чем-то внешним по отношению к Церкви.

Точно такое же отношение Собора можно увидеть и из соборного послания “К боголюбезнейшим иереям и клирикам” Константинополя. В этом послании говорится, что отцы Собора “разногласие обратили в согласие”, “уничтожили средостение вражды и утвердили первоначальное законоположение кафолической церкви”. Как видно из последней цитаты, Собор считал, что законоположение земной Церкви было как бы колеблемо лжеучением, но Собор утвердил его. Вслед за этим в соборном послании говорится: “и восторжествовало мирное стояние святых церквей силою веры... а стебли ереси, выросшей из плевел древнего злого врага, были вырваны с корнем”. Очевидно, что Собор говорит о ереси, как вырванной изнутри Церкви. Далее в том же соборном послании эта мысль выражается еще более ясно: “недавнее нововведение христианообвинителей... как гангрена проникло в церкви наши”. А вслед за этим в послании следует соборное славословие Господу за то, что “не оставил Господь навеки жезла грешников над судьбою церкви”. Последняя цитата Седьмого Вселенского Собора говорит прямо о временной власти еретиков в части Церкви и это никоим образом не нарушает Ее учения. Грешники-иконоборцы взяли власть над частью Церкви (конечно же, только внешне, только видимым образом), пленили эту часть, но были изгнаны Собором. Вместе с этим, послание к иереям и клиру нигде и ни в едином своем месте не говорит о ереси иконоборцев, как о чем-то уже внешнем и уже отлученном по отношению к Церкви того времени.

Тем же убеждением проникнуты и другие документы Седьмого Вселенского Собора. Так, в послании св. Тарасия папе Адриану ясно говорится о борьбе ересей против Православия изнутри Церкви. Об этом говорится даже обобщенно, то есть не только в применении к ереси иконоборчества, но и о многих других прежде бывших лжеучениях. Св. Тарасий пишет такими словами: “древний злой враг диавол не переставал в разные времена разделять и расторгать основанную на основании апостол и пророк церковь, так как это было приятно ему; старался сам войти в нее при помощи некоторых послушных ему злых мужей и посеять плевелы”. Однако, пишет св. Тарасий, “святые отцы наши... с корнем вырвали вкравшиеся в нее [Церковь] плевелы, то есть ереси и новшества, и для жатвы оставили на поле хлеб чистый”. В том же послании далее св. Тарасий говорит, что на соборе “разорванные члены соединялись в одно; утверждалось истинное согласие и кафолическая церковь приобретала единение”. Как видно, св. Тарасий здесь ясно указал, что из-за ереси возможны и разделения внутри Кафолической Церкви, она может быть разрываема лжеучителями. Конечно же, это есть не то же самое, что отпадение от Церкви. Ведь отпадение от Церкви -- это когда еретики отлучаются или сами отделяются, а разделение внутри Церкви — это когда еретики пытаются посеять смуты и разделить православных. Понятно, что когда Седьмой Вселенский Собор говорит об объединении Церкви, то говорится про объединение православных, до той поры разделенных кознями внутренних еретиков. Ниже в своем послании св. Тарасий еще раз указал на это, сказав: “основанная Им [Господом] и на Нем церковь его, была рассечена и разодрана, а члены ее расходились в разные стороны.” Несколько далее еще раз св. Тарасий говорит: “с изгнанием отовсюду еретического злословия, церковь получила себе в удел свою красоту и успокоилась от обдержавших ее скорбей. Это от того, что она непоколебима и непобедима; ее не могут никогда одолеть врата ада и неверия”. И снова мы видим, как о земной Церкви говорится, что она была борима еретиками изнутри, они изнутри старались лишить Ее своей красоты, однако Она непобедима и Истина восторжествовала. Как мы видим из деяний Вселенского Собора, святость и непобедимость Церкви никак не противоречит тому, что ересь старается Ее расколоть изнутри, старается нарушить Ее красоту и исказить Ее вероучение.

По какой причине Седьмой Вселенский Собор говорил о Церкви того времени, как о разделяемой, а про лжеучение, как про внутреннее по отношению к Церкви? Почему не сказано было, что от Церкви просто уже отпали еретические сообщества? Конечно же, это говорилось потому, что отцы Седьмого Вселенского Собора не относились к Константинопольскому Патриархату того времени, как к вполне еретическому сообществу. Они относились к нему как к части Церкви, в котором присутствовала зараза лжеучения. Ведь помимо иконоборцев в Константинопольском Патриархате было великое множество православноверующих и даже много епископов, которые всей душой стояли за иконопочитание и отвергали ересь. Эти епископы и составили Седьмой Вселенский Собор. Таких православноверующих Вселенский Собор не дерзнул назвать еретиками. Таковые соседствовали с еретиками, это верно, но их самих еретиками никто не назвал. Это видно не только из вышеприведенных цитат, но также из самого состава Собора. Большей частью он состоял из архиереев-иконопочитателей Константинопольского Патриархата. К нему принадлежали почти все участники Собора кроме легатов Римского папы и посланцев Восточных Патриархов, то есть подавляющее большинство. Оттуда же был и св. Тарасий. Собор ни единым словом нигде не сказал о них, как о принятых из ереси, ведь они были православными по вере и они сами и были Собором. Правильнее даже сказать, что сам Константинопольский Патриархат изнутри как бы исцелил себя и отлучил ересь. Это исцеление и названо в документах Собора объединением Церкви. Вместе с тем, прежних убежденных сторонников ереси, убежденных иконоборцев, Собор принимал в общение через покаяние. Последние назывались обращающимися от лжеучения или от ереси и принимаемыми в Церковь.

Константинопольский Патриархат времен иконоборчества действительно не считался на Соборе вполне еретическим сообществом, но частью Церкви, в которой свирепствовали лжеучители. Об этом согласно свидетельствуют и другие соборные документы. В начальной речи св. Тарасия при открытии Собора тоже есть места об этом говорящие. Так, он высказывает следующую похвалу императору и императрице: “не дадут сна глазам своим и веждам своим дремоты до тех пор, пока снова не восстановят единения в скинии Божией, т.е. в церкви Его и не доставят Ей мира”. По его же словам из начальной речи, главная задача Собора — это “искоренить всякое нововведение и уничтожить всякую двусмысленность и всякое преувеличение, как примешанные в чистый хлеб.” Как мы из этих слов видим, св. Тарасий считал лжеучение как бы примешанным к чистому учению Церкви, то есть как бы прилепившемся к Телу Церкви. Вполне согласен с ним был и Римский папа Адриан. В зачитанном на Соборе послании папы Адриана патриарху Тарасию также есть слова, призывающие предать анафеме иконоборческий собор 754 года, “чтобы всякий плевел был с корнем вырван из церкви и чтобы исполнилось слово Господа нашего Иисуса Христа, что ”и врата адова не одолеют ей””. Таким образом, и Римский папа считал иконоборчество внутренней заразой в Теле Церкви. Как мы видим из его слов, он желал, чтобы въяве стало видно исполнение слов Господних о непобедимости Церкви. Конечно же, Церковь всегда непобедима, всегда свята, чиста и непорочна, однако лжеучение своей борьбой против Церкви изнутри старается создать иную видимость.

Точно также и восточные архиереи считали земную Церковь того времени разделяемой из-за иконоборческой ереси. В послании восточных архиереев к Седьмому Вселенскому Собору говорится, что Бог “расстоящееся соединил единством веры” и что “средостение ограды разрушено, согласие одержало верх над разногласием, разделение уступило место единению и сгладилось всякое разномыслие”. В конце же послания восточных архиереев так говорится о цели Вселенского Собора: “исправить и восстановить в древнем виде, согласно апостольскому преданию, то, что тиранским образом было извращено”. Конечно же, это говорится о вере, которая была повреждаема усилиями иконоборцев. Эти слова нисколько не означают какую-то потерю Церковью Истины, поскольку истинное учение Церкви всегда оставалось в Ней, однако лжеучители вносили в Церковь чуждое Ей учение, навязывали его и пытались создать видимость его принятия и одобрения.

Таким образом, Архиерейский Собор 2000 года в своем отношении к Поместным Церквам в точности следует и духу и букве Седьмого Вселенского Собора.

Отношение Архиерейского Собора 2000 года к современным Поместным Церквам зиждется и на учении Шестого Вселенского Собора. Этот Собор также относился к монофелитской ереси, как к внутреннему для Церкви лжеучению, которое лишь на самом Соборе было изгнано из Церкви. Так, в самой первой речи посланцев Римского папы Агафона говорится о монофелитах, что они “ввели некоторые новые выражения, противные православной вере, и произвели смуты во вселенской Церкви”. Еще более определенно говорится об этом в послании Агафона Римского к Вселенскому Собору. Это послание было целиком принято Собором. Римский папа говорит такими словами: “всякий раз, как предстоятели константинопольской церкви пытались ввести еретическую новизну в непорочную Церковь Христову, [предстоятели Римской Церкви] не пренебрегали убеждать и с мольбой увещевать их оставить еретическое заблуждение нечестивого учения, по крайней мере не проповедывать его, дабы... не положить начало расколу в единстве Церкви”. После подробного изложения православной веры папа Агафон пишет: “должно избавить и всеми силами постараться при помощи Божьей освободить от заблуждений таких учителей святую Церковь Божию”. Еще далее в послании он говорит, что писал его, проникнутый скорбью и “постоянно воздыхая о таковых заблуждениях предстоятелей Церкви, ищущих более утверждения собственных мнений, чем истины веры, и почитающих оскорбительною для себя искренность братского увещания”. Однако, не теряя надежду на увещание лжеучителей, он далее говорит о них, кто явно и во всеуслышание проповедовали монофелитство: “пусть те не удаляются от общения с нами или лучше от общения с блаженным Петром... но пусть в согласии с нами непрестанно приносят непорочную молитвенную жертву”. Как видно, папа Агафон в послании, принятом Вселенским Собором, даже призывает явно еретичествующих (а не просто подозреваемых) не удаляться общения, а быть в согласии с православным учением. “Посему, говорит римский папа, если предстоятель константинопольской церкви согласится вместе с нами содержать и проповедывать сие неповрежденное правило апостольской веры... то великий будет мир для любящих имя Божие (Псал. 118), не останется никакого повода к разногласию... и у всех нас будет сердце и душа едина”. Однако, в том случае, если проповедники лжеучения отвергнут православное изложение веры, папа Агафон призывает Собор изгнать их “из среды православных предстоятелей за еретическое нечестие своего нововведения, которое они старались внести в единую, святую, кафолическую и апостольскую Церковь Христову, и омрачить нераздельное и непорочное тело Церкви заразой еретического нечестия.” Все эти цитаты явно и определенно говорят о лжеучении, как о внутреннем по отношению к Церкви. Вместе с тем послание Римского папы нигде не говорит об этом лжеучении, как о чем-то внешнем, уже отлученном или уже изгнанном из среды Церкви.

Тому же учит нас и соборное послание 125 западных епископов к Шестому Вселенскому Собору. Так, в нем содержится призыв, чтобы “плевелы посечены были духовною косою для истребления из среды Церкви Христовой повода к хуле и соблазну” и чтобы “были изгнаны из Церкви Божией возраставшие смуты”. Это послание западных епископов также выражает пожелание Собору “совокупиться в единстве истинного и апостольского исповедания, которое доныне вместе с нами сохраняется святой римской церковью”. Заканчивается послание словами: “наступит великое спокойствие для любящих истину и не будет им соблазна, когда от Дома Божия отнимется пятно соблазна... когда будет одна вера, одни уста и голос, одно у всех исповедание кафолической и апостольской веры, когда все единодушно будут прославлять величие Божие. Милосердый Бог удостоит даровать временам нашего светлейшего счастья совершать это дело, — воссоздать разрушенное в здании Церкви Божией, соединить в союзе истины разделенное, связать в любви апостольской веры разъединенное, собрать в единстве господства апостольской истины рассеянное...” Понятно, что и здесь говорится о пятне на Церкви лишь кажущемся, ведь это пятно на лжеучителях, которые еще не были изгнаны и отлучены.

Точно то же самое говорит и определение Шестого Вселенского Собора — главный его документ. В нем говорится, что Собор “соединил воедино весь состав Церкви” и “возобновил без всяких нововведений догматы благочестия”. Далее определение Собора гласит: “Искони не бездействовал изобретатель зла... он не замедлил возбудить... в полноте Церкви соблазн заблуждения, в новых словах посеяв в православном народе ересь одной воли и одного действия”.

Те же мысли многократно читаются и в послании Собора императору Константину. В нем задачи Собора описываются следующими словами: “уничтожить новоизобретение недавно происшедшей ереси и утвердить проповедание истины, для того, чтобы после этого состав Церкви был мирен и безмятежен”, а также “уничтожить тех, которые поднимают руку на Его собственный [Божий] народ и пытаются разбойнически занять святилище Церкви”. Благие последствия Собора в послании описываются так: “Церковь и невеста Христова одевается в свое благолепие и украшается благочестием, как девством и, вполне восстановив чистоту православия, блистает миру прочным спокойствием”. Как видно из последних слов, Собор ясно говорит, что еретиками была нарушаема чистота православия в Церкви, но это тоже никак не означает, что Церковь потеряла Истину. Церковь всегда содержит Истину, однако еретики стараются изнутри примешать к ней лжеучение и заразить окружающих, из-за чего создается видимость принадлежности ереси к Церкви.

В послании Собора к Римскому папе Агафону тоже говорится, что после осуждения ереси членам Церкви доставляется совершенное здравие.

Таким образом и Шестой Вселенский Собор дает нашему Архиерейскому Собору полное право говорить, что в настоящее время в Церковь внесено лжеучение, что Она этим лжеучением разделяема и борима изнутри. Нам дается полное право говорить о необходимости примирить разделяемое и расторгаемое, восстановить чистоту православного исповедания во Вселенской Церкви и отнять от Дома Божия пятно соблазна. Шестой Вселенский Собор даже дает право призывать предстоятелей Поместных Церквей “не удаляться от общения с нами”, но “в согласии с нами непрестанно приносить непорочную молитвенную жертву” и это нисколько не означает объединения с лжеучением, как это не означало тогда. И тогда и ныне призывающие просят и будут просить быть едиными в Истине и в самом этом призыве нет отказа от Истины.

Дошедшие до нас документы Второго Вселенского Собора тоже свидетельствуют о всецерковном отношении к осуждаемой тогда ереси арианства, как к еще внутренней болезни в Теле Церкви. В послании Второго Вселенского Собора к Римской Церкви мы читаем следующие слова: “нам нужно было много свободы, времени и труда для исправления церквей, чтобы, исцеляя тело Церкви как бы от продолжительной болезни, понемногу, лекарствами, возвести его к первобытному, здравому благочестию”. Сразу вслед за этим в послании говорится, что отцы Собора возвратили “церкви, долго занимаемые еретиками”. Следует подчеркнуть как здесь описываются такие церкви. Не говорится о них, как о еретических, но, как о занятых еретиками. Несколько дальше в послании говорится об этом еще более определенно. Святые отцы говорят о Константинопольской Церкви, что они “недавно исторгли [ее] от еретиков, как из челюстей льва”. Константинопольская Церковь здесь определенно описывается страдающей жертвой, терзаемой от еретиков. Заканчивается послание такими словами: “так как Христос не разделился в нас, то, по милости Божией, сохраним тело Церкви неразделенным и смело предстанем пред престолом Господа”.

В отношении к Поместным Церквам как к больным частям Церкви наш Архиерейский Собор также следует духу и букве учения святых Василия Великого, Григория Богослова и Афанасия Великого.

Св. Василий Великий тоже считал, что арианство вело изнутри Церкви борьбу против Истины. Он считал зараженные арианской ересью Поместные Церкви, современные ему, больными частями Тела Христова. В его многочисленных письмах – постоянный плач о бедственном состоянии Церквей, терзаемых от лжеучителей. Он постоянно пишет о том, что Поместные Церкви подвергаются жестокой буре, что догматы благочестия в них извращены, что “в Церквях получают силу изобретения нововводителей… пастыри изгоняются, а на место их вводятся “волцы тяжцы”, расточающие стадо Христово” (“Святейшим братьям и епископам на Западе”). Как видно, св. Василий говорит о стаде Христовом, а не о еретическом народе, и это важно.

В соборном послании “К италийским и галльским епископам” св. Василий вместе со святыми Мелетием Антиохийским, Григорием Богословом и прочими молит Бога о том, чтобы через уврачевание всех болезней, как говорится в послании, “тело Христово соделалось совершенным, будучи снова всеми членами приведено во всецелость”. А в одноименном этому послании от 376 года он следующими словами молит западных епископов о тех Поместных Церквях, где свирепствовало арианство: “прострите руку и тем Церквам, которые застигнуты бурей, чтобы они, оставленные, не претерпели совершенного крушения веры. Восстените с нами, что Единородный хулится, и нет противовещающего, что Духа Святого отмещут, и кто может обличить, того изгоняют”. Даже о народе этих Поместных Церквей, который уже вовлекается в сознательное единомыслие с еретиками св. Василий в этом послании говорит: “Чада Церкви воскормляются нечестивыми учениями. И что им делать? Во власти еретиков крещение, сопровождение отходящих… причащение Таин. Все это, будучи ими совершаемо, делается для народа узлом единомыслия с еретиками”. В этих словах св. Василий говорит, что общение в таинствах – это узел единомыслия, как бы связывание в единомыслие и это связывание не завершено еще. Он говорит о народе, как о чадах Церкви и даже отчасти оправдывает их вопросом: “И что им делать?”

Конечно же, о строгих арианах и об их сообществах св. Василий определенно говорил как об отвергшихся от Церкви явным образом. Вместе с тем, о Поместных Церквях, зараженных арианством, как мы видим, он не судил так строго, хотя во многих из них предстоятелями были ариане или арианствующие. Почему св. Василий не считал отпадшими те Поместные Церкви, где предстоятелями были ариане? Это было потому, что в них было много православных. Ведь св. Василий боролся именно с ересью, с развращением ума. Он боролся с вольным убеждением, согласием с ересью, а не с Поместными Церквами, не с внешней видимостью единства. Он смотрел в суть лжеучения и видел явное существенное различение в людях при кажущемся внешнем и лишь формальном единстве. Даже об отвергавших единосущие он считал нужным рассуждать по внутреннему объяснению каждым своего убеждения. Оправдывая многих из тех, кто отвергал единосущие, он пишет в послании “К монахиням”: “кто оставляет сие речение в подозрении, потому что оно опорочено другими, тот, повидимому, в довольной мере свободен от обвинения”. Это говорит о том, что и об отвергающих догматические формулы не всегда можно судить за одно лишь отвержение, надо еще знать все мотивы. Именно для этого нужно их выслушать на соборе.

Св. Василий всегда удалялся от общения с еретиками. Он никогда не имел общения с еретиками, с убежденными сторонниками ереси, однако о невольных и простосердечных их сообщниках, часто случайных, он рассуждал иначе. Это касалось не только народа и духовенства, но даже и архиереев. Так, архиепископ Кесарии Каппадокийской Дианий по простоте подписал арианский символ веры, не видя сокрытое в нем лжеучение. Св. Василий по прошествии некоторого времени посетил его и укорил за это. В ответ архиепископ Дианий заверил будущего святителя, что он действительно подписал арианский документ по простоте и не думал отказываться от никейской веры. Все это описывает св. Василий в послании “к Воспорию”. Получив такое разъяснение, св. Василий сразу же вступил с ним в общение. Он даже не потребовал от архиепископа Диания отказа от подписи или какого-нибудь всенародного заявления. В процитированных св. Василием словах архиерея такого отказа нет. Для него было достаточно узнать, что его архиерей не принял арианство осознанно и вольно, что в его намерении не было отказываться от православного никейского исповедания. Он остался православным по вере, по внутреннему убеждению. Можно ли на основании этого сказать, что св. Василий вступил в общение с арианами? Конечно нет. Это общение архиепископа Диания с противниками никейской веры было просто кажущимся, невольным, без всякого намерения. Именно поэтому он и имел оправдание. Точно также оправдаются в будущем и те архиереи от нынешних Поместных Церквей, кто по простосердечию и по неведению подписывали сомнительные и даже еретические соборные документы. Оправдаются также и те, кто им подчиняется в простоте и доверчивости, не видя лжеучение. Как мы видим, такое отношение к ним основано на твердом камени святых отцов.

Св. Василий даже не судил строго тех из своих собратьев-епископов, кто по чрезмерному снисхождению имели общение с колеблющимися в православии, надеясь на их исправление. Так, в письме “К евсеянам” он называет “благоговейнейшим братом” епископа Елпидия, который был одним ревнителем не по разуму отлучен за общение с арианствующими амасийскими епископами. А по словам письма “К западным” от 377 года, он по своему человеколюбию назвал не более чем “неосторожным” и “имеющим возможность передавать болезнь” чрезмерно-снисходительное общение православных с епископом, который по словам того же письма св. Василия уже дошел до того, что сознательно оказался “в согласии с проклинающими догмат единосущия” и “вождем ереси Духоборцев”.

Св. Григорий Богослов был во всем этом единомыслен со св. Василием. Когда он был еще пресвитером, то его отец, св. Григорий Назианзен, по простодушию подписал арианский символ веры. Всем известно, какими словами святые отцы говорили о случившемся. По их словам, чернила его подписи не осквернили души. Точно такие же слова и за то же самое говорили об Осии Кордубском. Конечно же, это можно сказать лишь только в том случае, если смотреть на убеждения человека, а не судить поспешно на основании одной лишь подписи.

Как известно, подпись св. Григория Назианзена вызвала большое смущение среди его монашествующих. Некоторые из монашествующих отделились от общения с ним. Однако, даже отделившиеся ревнители истинной веры имели совершенно мирный дух и любовь к тем, от кого отделились. По словам св. Григория Богослова в “Слове о мире”, разделившиеся больше защищали друг друга перед внешними, чем обличали. Сам св. Григорий в “Слове о мире” даже не упрекал монашествующих. Конечно же, ни отделившиеся монашествующие, ни тем более св. Григорий Богослов никогда не говорили, что подписавшие по неведению арианское исповедание отпали де от Церкви, лишились благодати и подпали под анафему Первого Вселенского Собора.

Отношение нашего Архиерейского Собора к Московской Патриархии и Поместным Церквам имеет также твердое основание в Святых Канонах Церкви. Лучше всего это видно на примере 3-го правила св. Афанасия Великого. Интересующая нас часть звучит так: “Поелику же... вопрошал ты о увлеченных нуждою, но не развращенных зловерием, и желал, чтобы я написал к тебе, что положено о них на соборах и повсюду, то ведай... [что] не бывшим самовластными делателями нечестия, но увлеченным нуждою и насилием, давати прощение, и имети им место в клире, наипаче, когда они принесли достойное веры оправдание, и сие учинено, повидимому, с неким благоусмотрением. Ибо таковые утверждали, что они не совращались в нечестие: но дабы некоторые, соделавшись нечестивейшими, не расстроили церквей, почли за лучшее уступити насилию, и понести бремя, нежели погубити народ. Говоря сие, они, и по нашему мнению, говорили достойное приятия: ибо в извинение себя представляли и Аарона Моисеева брата, который уступил в пустыне преступному требованию народа, но имел извинение в намерении, дабы народ не возвратился в Египет, и не остался в идолослужении. Ибо представлялось вероятным, что пребывая в пустыне, он может престати от нечестия: но вошедши в Египет усилит и возрастит в себе нечестие. По сей причине разрешено допускати таковых в клир, так как порабощенным и насилие претерпевшим дается прощение”.

В истолкование этого правила некоторые современные толкователи говорят, что раз увлеченным нуждой дается прощение, то это и означает отношение к ним, как к кающимся еретикам и принятие их из ереси. Однако, такое толкование оставляет много вопросов. Например, как можно говорить о них, как о еретиках, чуждых Церкви, если о них положительно сказано в тексте правила, что они “не развращены зловерием” и “не совращались в нечестие”? Можно ли так говорить о еретиках? Конечно нет. Более того, как видно из этого правила, сами невольные последователи по словам св. Афанасия “принесли достойное веры оправдание” своим действиям, то есть оправдание своего соприкосновения с ересеучителями (хоть и внешнего только, но все-таки соприкосновения). Св. Афанасий здесь с величайшим снисхождением говорит, что они сделали это “с неким благоусмотрением”, не принимая арианство, не совращаясь в нечестие, “но дабы некоторые, соделавшись нечестивейшими, не расстроили церквей, почли за лучшее уступити насилию, и понести бремя, нежели погубити народ”. Такое оправдание св. Афанасий полностью принимает по снисхождению: “Говоря сие, они и по нашему мнению говорили достойное приятия” и прочее далее по тексту. Если действия порабощенных повлекли отпадение их от Церкви, как говорят некоторые современные толкователи, то какие этому могут быть оправдания, тем более достойные веры св. Афанасия? Конечно же отпадению от Церкви не может быть никаких оправданий. Из всего этого следует, что св. Афанасий не относился к таким, как к отпадшим от Церкви, они не в еретическое сообщество ушли и не от Церкви отпали, но неправильно повели себя тогда, когда в Церкви проявилась болезнь.

Такое понимание 3-го правила св. Афанасия Великого подтверждается и 2-м правилом Феофила Александрийского. Это правило так говорит о клириках, общавшихся с арианами: “Поставленные от епископа Апполона и бывшие в общении с арианами, имеющими церкви, да подвергнутся епитимии, аще учинили сие по своему произволению; аще же из послушания своему епископу, тогда пребывают в общении, как не разумевшие, яко не разумно поступили”. Как видно из этого правила, вступившие в общение с арианами по собственной воле должны подвергаться епитимии, а те, кто сделали это доверяя своему епископу, то есть за послушание (конечно же ложное), называются не разумевшими. И снова в словах “не разумно поступили” трудно увидеть отпадение от Церкви. Опять правильнее будет говорить о неразумном поведении в тот момент, когда в Церкви проявилась болезнь. Именно такого толкования придерживался блаженный Иероним в споре с раскольниками-последователями епископа Люцифера Каларисского, которые отвергали эти решения как якобы отступнические. Они делали это вполне в духе современных раскольников.

Оба процитированных правила утверждены авторитетом Шестого Вселенского Собора.

Отношение нашего Архиерейского Собора к Поместным Церквам, как к больным частям Тела Христова основывается и на богослужебных текстах Православной Церкви. Об этом можно прочесть в Синаксаре первой субботы Великого Поста, посвященном чуду св. мученика Феодора Тирона. Там повествуется об откровении св. мученика Феодора к Евдоксию Константинопольскому сделать христианам коливо, чтобы избежать осквернения идоложертвенной пищей. О самом Евдоксии здесь же говорится, что он “неправославен”. Он действительно был убежденным арианином. Однако, паства его здесь же называется “Христовым стадом”. Таким образом, снисходительное отношение к православноверующей пастве, когда ее предстоятель оказывается проповедником ереси, глубоко укоренено в нашей богослужебной жизни. Такое отношение исповедуется каждый год по всему православному миру празднованием памяти этого чуда. Исповедуется это и каждым из нас каждый раз при вкушении колива в первую субботу Великого Поста. Такое снисходительное отношение, основанное на Божьем откровении, никак не означает признания благодатности ереси. Константинопольская Церковь в то время была больной арианством частью Вселенской Церкви и имела в своем составе как еретиков-ариан, так и православных.

Такое же понимание борьбы ереси изнутри Церкви видно из службы Торжества Православия в 1-ю неделю Великого Поста. Во многих текстах этой службы мы можем прочесть, что ересь и в этом случае старалась изнутри проникнуть в Церковь и расколоть Ее. Вот как говорится об этом в 1-й песни: “Превелие благодеяние видящи, руками восплещим: разстоящияся уды Христовы, совокуплены во единство, и Бога похвалим, мир подавшего”. О том же говорится и в 5-й песни. “Обнажается сетования, и тьмы ересей Христова Церковь, и носит ризу веселия, и божественною и светоносною покрывается благодатию”. Об этом же говорится и в ексапостиларии: “кто возможет изрещи Спасе могутства, Тебе, наше единомыслие и согласие во едино соединившаго Церковь”. Конечно же, когда говорится, что Церковь покрывается благодатью и обнажается тьмы ересей, то ни в коем случае не ставится под сомнение Ее прежняя благодатность и истинность, но лишь говорится о зримом торжестве Истины. Той Истины, которая прежде была во многих местах гонима и потому не видна телесными очами во всей отчетливости и ясности.

Нынешнее отношение к Поместным Церквам, как к больным частям Церкви Христовой, можно увидеть и в Церковной истории блаж. Феодорита Кирского. По крайней мере в двух местах Церковной истории блаженный учитель говорит о таком состоянии Поместных Церквей, когда предстоятели были арианами, а народ – православный. Так, в 31-й главе 2-й книги он такими словами говорит об Антиохийской Церкви: “Целых тридцать лет… православные антиохийцы терпеливо сносили арианское нечестие своих епископов и надеялись наконец какой-нибудь перемены к лучшему”. Там же блаж. Феодорит повествует, что главным среди православноверующих в Антиохии был Флавиан – будущий председатель и святой отец Второго Вселенского Собора. Также, в 24-й главе 2-й книги блаж. Феодорит говорит о внутренне-неоднородных Поместных Церквях такими словами: “клир составлялся большей частью из лиц, зараженных арианством, а народ особенно стоял за правые догматы”. Об упомянутом ранее Евдоксии Константинопольском блаж. Феодирит говорит, что тот не управлял Церковью, но потоплял корабль Церкви. Это тоже говорит о его кознях внутри Тела Церкви.

В отношении к Поместным Церквам наш Архиерейский Собор следует не только учению Вселенских Соборов, но и учению Священного Писания. Пререкаемые в настоящее время вопросы освещаются сразу в нескольких местах Священного Писания Ветхого и Нового Заветов. Отношение к ереси, терзающей Церковь изнутри, достаточно полно выражено в Откровении Иоанна Богослова. В то время многие Церкви имели в себе заразу николаитской ереси. Во время получения Откровения эта ересь еще не была явно отлучена и терзала Церковь изнутри. Так, о предстоятеле Сардисской Церкви говорится, что он уже мертв. Из текста видно, что и большинство членов Сардисской Церкви тоже осквернились ересью, однако остались “несколько человек, которые не осквернили одежд своих” и о них говорит Господь: “будут ходить со Мною в белых одеждах, ибо они достойны” (Откр.3,4). Здесь Господь даже не укоряет достойных за то, что их предстоятель уже мертв. А в откровении Фиатирской Церкви говорится еще более определенно. В этой Церкви предстоятель попускал николаитской проповеди, за что и подвергся грозным обличениям. Господь саму проповедницу ереси поверг в великую скорбь за то, что она не покаялась, а тем, кто держался истинного православия изрек: “не наложу на вас иного бремени; только то, что имеете, держите, пока приду”. (Откр.2, 24-25). Все это говорится о разных членах одной Фиатирской Церкви, больных неизцельно и здоровых. Те и другие еще не разделились тогда. Св. Андрей Кесарийский дает такое истолкование этому месту: “простейшим-же говорит: “так-как вы по простоте нравов, не можете противостать лукавым и словоизобретательным,... то не требую от вас борьбы словом, но только сохранения учения, принятого вами, до того времени, когда возьму вас отсюда.” Как видно из этих слов, Господь Сам позволил простодушным не противиться ереси словесно, однако твердо держать истинную веру. Мы имеем все основания предположить, что и сейчас Господь позволяет это простым душой верующим. Очевидно и то, что николаиты и верные Богу тогда еще вместе соседствовали в одном церковном теле, ведь Господь еще не отверг предстоятелей этих Церквей. Он обращается к ним как к ангелам Церквей, держит каждого из них в Своей деснице в виде звезды и ниспосылает им благодать со словами: “благодать вам и мир от Того, Который есть и был и грядет”. (Откр.1,4)

Другое подобное место в Писании мы можем найти во 2-й Маккавейской книге. Там тоже говорится о времени внутренних болезней в Ветхозаветной Церкви. Из этого повествования мы можем также научиться правильному отношению к такому прискорбному явлению, как захват церковной власти богопротивным путем с помощью государственной власти. Священное Писание дает для этого самый яркий пример с самыми крайними нечестивцами. Во 2-й Маккавейской книге повествуется, как праведный первосвященник Ония был смещен нечестивцем Иасоном. Последний заплатил большие деньги царю Антиоху Епифану за место первосвященника. Писание прямо называет Иасона безбожником, а не первосвященником. Он начал вводить в повседневную жизнь народа языческие обычаи. Однако, хотя правда была на стороне изгнанного Онии, Господь не отнял благодать таинств от жертвоприношений в храме. Священное Писание после этого все равно упрекает священников храма, что они “перестали быть ревностными к служению жертвеннику и, презирая храм и нерадя о жертвах спешили принимать участие в противных закону играх”. (2 Макк. 4, 14). Значит, тяжкий грех лжепервосвященника Иасона не уничтожал храм, жертвенник и жертвы. Сам праведный Ония обличал именно участие в беззакониях, а не участие в таинствах. За это обличение он и принял мученическую кончину. Остальной же верный Богу народ от храма сам не удалялся и относился к нему как к святыне. Когда лжепервосвященник Менелай дошел до того, что стал торговать священными сосудами и осквернять их, то народ восстал против него как поругателя святыни их таинств. О восставших и убитых при этом ревнителях Священное Писание говорит, что даже у Скифов они были бы оправданы. Тем более эти ревнители оправданы у Господа, добавим мы, хотя они и не отделялись от таинств. Их самих отлучили убийством. Только после этого убийства Господь решил наказать непокорных и предать храм в руки язычников. В Писании сказано, что Господь оставил его, однако и здесь говорится не об отнятии благодати от таинств жертвоприношений Богу, но об отнятии защиты и охранения, в результате чего храм был захвачен язычниками, жертвы Богу были прекращены и начались языческие жертвоприношения. О прерванном служении Богу в храме, хотя это служение совершалось во время нечестивого первосвященника, само Священное Писание сетует такими словами: “Нельзя было ни хранить субботы, ни соблюдать отеческих праздников”. (2 Макк. 6, 6) Как видно, здесь Священное Писание не уничижало жертвоприношения, но нигде также не учило подчиняться нечестивому первосвященнику.

Еще одно важнейшее место Священного Писания, в котором можно узнать и понять дух решений нашего Архиерейского Собора – это пророческие книги Иезекииля, Иеремии и Исайи в исторической связи с 4-й книгой Царств и 2-й книгой Паралипоменон, где говорится о распространении идолопоклонства среди иудеев. Это повествование имеет особую важность потому, что мы здесь можем видеть отчетливый прецедент экуменизма, причем экуменизма самого страшного, межрелигиозного и даже идолопоклоннического. Как известно, идолопоклонство среди иудеев распространилось до того, что в начале в храме был установлен идол Астарты, а у жертвенника – идол Ваала, а затем после их уничтожения праведным Иосией и после возвращения идолопоклонства – другие идолы прямо в храме. Тогда многие иудеи стали экуменистами в самой страшной форме. Они одновременно поклонялись и приносили жертвы и идолам и Богу. За это идолопоклонство Господь их тяжко покарал. Хотя беззаконники как бы Богу приходили приносить жертвы, но делали это после приношения идолам, поэтому их жертвоприношения Господь считал безблагодатными, уподоблял убийству человека, удушению пса, приношению свиной крови и не отличал от молитвы идолу. (Ис. 66, 3 ) Господь говорил через Своих пророков, что Он проклял народ иудейский, отверг его и запрещал пророку Иеремии молиться за этот народ. Однако, в то же самое время в храм приходили и те немногие, кто всей душой ненавидели идолов и отвращались от них. Несмотря на то, что в самом храме стояли идолы и многие им покланялись и приносили жертвы, немногие верные шли в храм со скорбью о всех беззакониях, чтобы по заповеди Божьей приносить жертвы Ему Единому. Об этом ясно свидетельствует книга пророка Иезекииля. В 8-й и 9-й главах Господь дает откровение пророку, где в начале показывает ему все беззакония идолопоклонства, творимые в храме и подле него, а затем открывает будущую кару Свою на идолопоклонников. Пророк видит шесть человек с орудиями кары, которые должны истребить всех нечестивых. Однако, перед ними идет один человек с “прибором писца”. Вот какие слова говорит ему Господь: “пойди посреди города, посреди Иерусалима, и на челах людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершающихся среди него, сделай знак”. (Иез. 9, 4) Эти слова Господь говорит, сойдя с херувима в том храме, который идолопоклонники оскверняют, но в котором все еще пребывает Господь. Далее Бог повелевает шести человекам с орудиями кары идти и поражать всех нечестивых, но оговаривает этот приказ такими словами: “… но не троньте ни одного человека, на котором знак и начните от святилища Моего” (Иез. 9, 6) Значит, и в святилище оскверняемом идолами были верные Богу, скорбящие и воздыхающие! Именно о таких сказаны следующие слова: “Если кто праведен и творит суд и правду, на горах жертвенного не ест и к идолам дома Израилева не обращает глаз своих… поступает по заповедям Моим и соблюдает постановления Мои искренно: то он праведник, он непременно будет жив говорит Господь Бог” (Иез.18, 5-9) Здесь говорится о тех, кто соблюдает постановления о жертвах, но не обращает глаз к идолам в храме. Они не отвергнуты Богом и на них не падают Его заклятия. Это говорит Господь не только о народе, но не исключает и духовенство. И среди священников были как многие падшие в идолопоклонство, так и немногие верные, продолжавшие приносить жертвы Богу. Это видно из того, что после пленения Иерусалима и разрушения храма Господь следующими словами отлучает падших священников от будущего служения: “вы не исполняли стражи у святынь Моих” (Иез. 44, 8), а сохранившим непорочность говорит: “А священники из колена Левиина, сыны Садока, которые, во время отступления сынов Израилевых от Меня, постоянно стояли на страже святилища Моего, те будут приближаться ко Мне, чтобы служить Мне” (Иез. 44, 15). Из этих слов видно, что Господь принимал жертвы верных Ему людей и верного Ему духовенства, хотя и отверг большую часть народа и проклял отступников. Господь не отвергал служение верных Ему даже при том, что некоторые нечестивые священники ставили вместо себя к совершению таинств Единому Богу у того же самого жертвенника людей необрезанных плотью и душой. Такие необрезанные, как говорит Священное Писание, (Иез. 44, 7) были в святилище Божьем, оскверняли храм Его и приносили в жертву хлеб, тук и кровь. Но и они своими страшными грехами не превозмогли снисхождения Божия к другим, верным Ему.

Все сказанное будет непонятным, если не сказать, что и тогда Господь снисходя малому остатку растерянных верных, не отверг жертв, ими приносимых, но смотрел внутрь в глубины человеческой души, по внутреннему убеждению человека рассуждал между овцой и овцой и не приказал безусловно всем верным покинуть оскверняемый храм, но лишь прикровенно как бы взывал: “Что возлюбленному Моему в доме Моем, когда в нем совершаются многие непотребства?” (Иер. 11, 15) Именно такое истолкование этого места Священного Писания, правда лишь в нескольких словах, давал блаженный Августин в своем споре с донатистами и именно это повторяем сейчас и мы. Таким образом, и в этом месте Священного Писания мы имеем себе твердую опору.

И наконец, сам Господь наш Иисус Христос показал нам правильное отношение к Церкви, в теле которой присутствовала тяжелая болезнь. Как мы знаем, во время земной жизни Господа внутри Ветхозаветной Церкви господствовала ересь саддукейская. Как свидетельствует Священное Писание, саддукеи отвергали воскресение из мертвых, ангелов и духов. Конечно же, это очень страшная догматическая ересь. Это лжеучение было уже настолько распространено, что ему убежденно следовала примерно половина синедриона (Деян. 23, 6), то есть половина руководства. Эта ересь проповедовалась с криками открыто на заседаниях синедриона, причем несогласные могли даже поплатиться жизнью. Правда, это было уже после распятия Господа, но ведь не вдруг эта ересь все охватила и проникла в синедрион! Еще до этого саддукеи и священники даже запрещали проповедовать воскресение из мертвых в иерусалимском храме. Однако, как мы знаем, Господь не только не отверг таинств жертвоприношения в храме, но и сам принял в них участие, приняв обрезание. Но ведь если следовать той логике, к которой уже склонились вы, это означает, что сам Господь оказался в общении в таинствах с еретиками-саддукеями из синедриона. Конечно же, это не так и именно это и говорим мы. Господь принял обрезание в том истинном храме и в той истинной Ветхозаветной Церкви, где в лице саддукеев присутствовала болезнь ереси. Это была болезнь внутри Церкви, болезнь не самой Церкви, но многих находившихся в Ее среде.

На этом примере я остановлю свое перечисление.

Всем сказанным выше я хочу сказать вам, что отношение Архиерейского Собора РПЦЗ к нынешним Поместным Церквам и Московской Патриархии, как к больным частям Церкви, не является ни ересью, ни отречением от узкого спасительного пути. Такое отношение совершенно соответствует и духу и букве православного вероучения. В том месте, где такое отношение требует противостояния, это противостояние обращается против самого лжеучения, но не против Поместных Церквей, ради многих и многих верных Богу их чад, либо отвергающих экуменизм убежденно, либо простых душой и доверчивых. Совершенно оправданно отвергается ересь и нарушение заповедей Божьих в некоторых частях Вселенской Церкви, но не сами эти части, осуждается ересь, но видна осторожность в осуждении людей по незнанию внутренних убеждений каждого человека.

Напротив, ваша чрезмерная ревность несет в себе немалую опасность. Ведь, осуждая нашу Церковь за отношение к Поместным Церквам и Московской Патриархии как к имеющим в себе болезнь частям Церкви Христовой, вы оказываетесь перед опасностью осуждения и тех, на чьем примере это отношение основано. Это ведет к опасности пересечь границу осуждения экуменизма и начать осуждать уже само вероучение Церкви, самих святых отцов. В этом случае, под обвинениями в мнимой ереси и мнимом общении с еретиками могут оказаться и святые отцы и Вселенские Соборы и сам наш Господь, как видно из вышеприведенных примеров. Это очень опасное искушение. Оно сравнимо по своей угрозе самому экуменизму, сравнимо не по широте распространения, а по силе искажения. Отклонения от Православной Веры равно страшны вне зависимости от того, в одну или в другую сторону они пытаются исказить и реформировать вероучение. Одинаково опасно как отвергать святых отцов ради экуменизма, так и ради ревности выносить осуждения, которые падают на святых отцов и Вселенские Соборы.

Чтобы избегнуть этой большой опасности, я прошу вас отказаться от ваших заявлений и воссоединиться вновь с нашей Церковью.
Понедельник Святаго Духа 2001 г.
г. Санкт-Петербург

Библиотека журнала "Златоуст"