Въ среду 11/24 октября сего года, Архиерейский Соборъ РПЦЗ разрешил служащим Синодальнаго дома уволить Л.Д. Роснянскую, личную секретаршу владыки митрополита Виталия.

Этот долгожданный шаг был принять служащими Синодальнаго дома с надеждой, что уврачуется один из главных болезненных вопросов Синодальной жизни, уже долгие годы отрицательно влиявший на общецерковную Всезарубежную жизнь.

Сим шагом, наши архиереи хотели избавить владыку м. Виталия от посторонних и недобросовестных влияний, допускаемых в самые митрополичии покои посредством Л.Д. Роснянской. Ведь к владыке Виталию, последние годы не возможно было даже архиереям спокойно прийти на разговор. А тем временем на письменный стол нашего Всезарубежнаго старца-вождя попадали разныя чуждыя соборнаго духа документы и, то его уговаривали их подписывать, то злонамеренно не напоминали владыке Виталию о том, что он сам только что подписал вместе со своими собратиями архиереями противоположный предлагаемому теперь, документу. Все это разлагало свободное и соборное действие наших Соборов и Синодов и мы все свидетели страшных последствий сего.

Владыка Виталий был уже давно изолирован. Первым делом от своих собратьев архиереев, потом от своих священнослужителей, и наконец от своих близких и долголетних друзей. Все это уже годами замечалось любящими архипастырями и пастырями и близкими друзьями владыки. Как это случилось? Владыка никогда не был таким. Когда у него были недоразумения с кем-бы то ни было, то он первый звонил и спрашивал, в чем дело? Вокруг света у владыки Виталия есть много друзей; в Канаде, особенно в Монреале, в Европе, в Австралии и в Южной Америке. Многие из них были те спасенные самим владыкой Виталием от гибели люди, особенно Фишбековцы. Они считали владыку не просто своим избавителем и отцом духовным, но больше того -- они считали его своим героем. А владыка их всех любил и поддерживал настоящую чистую дружбу с ними. Всегда владыка Виталий с ними считался и даже звонил в моменты трудные оказывая им любовь и отцовскую поддержку.

Все они, думаю, могут свидетельствовать о том, что последние годы владыка стал им почти недоступен. Вот именно все эти обстоятельства пагубно отражались на жизни нашей Церкви. Владыку изолировали уже давно и наш Собор желал как раз освободить владыку и избавить его от изолирующих его людей.

Итак, совершилось. Уволили Л.Д. Роснянскую и теперь хотелось только ожидать хорошаго, нормальнаго проведения Архиерейскаго Собора с участием в нем или нет (но добровольнымъ) владыки митрополита Виталия.

Все случилось иначе:

В среду вечером Л.Д. Роснянской было предъявлено письмо об увольнении, когда она собиралась подняться к митрополиту Виталию. Был вызван лимузин для нея и ей было запрещено больше входить в Синодальное здание. Она хотела подняться и поговорить с митрополитом, в чем ей было отказано. Она хотела тогда поговорить с архиереями, но так как в это время шло заседание Собора, то ей тоже отказали. Тогда она попросила забрать свои вещи. Но ей не разрешено было подняться к митрополиту, и предложено было принести то, что ей нужно. Она указала, чтобы и отец Андрей Соммер, отец диакон Димитрий и я поднялись в квартиру митрополита за ея вещами.

Владыка в это время отдыхал. Когда мы нашли ея сумку, она была полуоткрытая и внутри я узнал кошелек владыки митрополита. Он был полон денег владыки. Я сказал присутствующим, что это ей не принадлежит. Тогда мы решили проверить, к сожалению в спешке, все, что ей собирались передать. Все документы владыки, его кошелек и деньги мы ей, разумеется, не передали. Ей предложили позже заехать и забрать свое имущество. Когда Л.Д. Роснянская получила внизу свою сумку, она сначала сказала, что там не хватает многих вещей, в том числе ея денег. Позже, она сама опомнилась и написала, что это были деньги владыки.

Она уехала и теперь надо было обезпечить уход за владыкой митрополитом Виталием. Наши архиереи попросили чтеца Владимира Барроса, знающаго ситуацию последних лет и меня - бывшаго его келейника - быть рядом с владыкой и ухаживать за ним. Тоже было указано сделать опись того, что у владыки в квартире и у Л.Д. Роснянской в канцелярии и комнате.

В этот вечер владыка спал долго и проснулся около 9 часов вечера. Когда проснулся и узнав что Л.Д. Роснянской нет в Синоде (он не знал еще причины ея отсутствия), то послал Владимира Барроса за мной. Я немедленно пришел к нему и мы сели за стол и стали разговаривать.

Владыка вспоминал о своих путешествиях по Аргентине в Мисионес и главным образом о своем пребывании в Вилла Алпина, Бразилия, откуда - по его словам, - жалеет до сего дня, что уехал.

Мы с владыкой сидели до глубокой ночи. Разговаривали долго. Потом он показывал мне свои новыя панагии и кресты. Подарил книги, главныя две выпущенныя на его 50-летний юбилей с собственноручной подписью.

Владыка был в хорошем настроении. Разговор был очень приятный и обстановка была теплой и я мысленно перенесся в самые лучшие мои годы, проведенные рядом с владыкой, в бытность мою его келейником. Повторяю, сидели мы долго. Конечно, владыка временами повторялся, дарил мне одну и ту же книгу несколько раз, но так было приятно быть рядом с ним и разговаривать. Уже очень поздно, после полуночи, владыка сказалъ: "ну хорошо, пойдем спать, есть у тебя комната?" Я сказал владыке что есть, но в эту ночь, по просьбе архиереев, я буду спать у него в покоях, может быть где-то на полу. "А почему, разве у тебя нет комнаты?" -- спросил владыка. Я ответил, что буду рядом только для того, чтобы он меня не искал, если ему что надо будет. Он с улыбкой сказал: "Ну что ты! Ничего мне не надо. Ну ладно, спокойной ночи, храни тебя Господь!" Я попросил у него благословение и начал убирать со стола все что осталось еще с утра и было не убрано. Владыка прямо пошел к красному углу главной его комнаты и стал молиться. Помолившись немного, он пошел в свою комнату и лег.

После того как все было убрано, я тоже прилег на полу у входа его квартиры. Утром рано (около 5 ч. утра) я заметил как владыка Лавр уже встал и молится. В 7 ч. 30 мин. утра началась литургия в нижнем храме Синода и все наши архиереи спускались на службу.

Я не хотел будить владыку Виталия, но он сам встал и спросил меня, если уже началась служба. Узнавши, что как раз началась литургия, он пошел в храм. Мы пошли вместе в храм, и я его там оставил.

После литургии мы поднялись в его квартиру и он прилег, не пожелавши позавтракать, а только доел антидор с чаем.

В 10 ч. 30 мин. утра началось заседание без владыки. Он в это время отдыхал. Но около 11 ч. он встал и спросил если началось заседание . Я ему сказал что да, и предложил пойти если желает, на что владыка ответил следующее: "Зачем? Я уже на покое. Есть новый митрополит. Мне нечего там делать".

Я сказал владыке что он имеет полное право присутствовать на заседании если хочет. Кроме того, предложил ему пойти и поговорить спокойно с архиереями. "Пусть архиереи услышат от Вас", - дерзнул я сказать ему - "все, что Вы хотите им сказать. Ведь многие думают что Вы находитесь под влияниемъ!".

На это владыка сказалъ: "хорошо, пойду!". Тогда одел рясу и белый клобук. Пока одевался, я сообщил Собору что владыка пожелал прийти на заседание, чему все архиереи очень обрадовались.

Молча, уверенно, даже почти по царски, шел владыка как в старыя времена - как я его помню - в зал заседания.

Владыка вошел и все архиереи встали. Несмотря на то, что уже был избран новый митрополит, председательское место было не занято. Я ушел, оставив владыку Виталия со своими собратьями архиереями. Через некоторое время из комнаты заседаний раздалось пение многолетия. Весь Архиерейский Собор пел владыке митрополиту Виталию многая лета. После этого, владыка Виталий вернулся к себе. Сопровождал его до самой квартиры епископ Александр Буэносъ-Айресский и Южно Американский.

Вернувшись из зала заседания, владыка сам начал мне разсказывать, что он нашим архиереям говорил. Владыка разсказывал следующее:

"Ничего, хорошо, -- сказал владыка Виталий -- я им сказал, что ничем не огорчен. Что я ни на кого не обижен. Что передаю власть владыке Лавру и желаю Архиерейскому Собору и новому митрополиту держаться праваго пути. Вот что я им сказалъ!".

Я должен признать, что владыка меня порадовал, но и удивил. Я удивился с одной стороны, а с другой я поистине узнал своего архиерея, долголетняго нашего Первоиерарха.

Владыка предложил мне чаю. Во время чаепития я спросил владыку Виталия, какие у него теперь планы. Владыка сказал, что у него никаких особых планов нет. Он уже на покое и ему есть куда ехать. "Может быть в Мансонвилль -- уточнил владыка -- может быть напишу что-то. Я уже на покое, знаешь? Я устал" -- добавил владыка. После разговора владыка пошел к себе в комнату и уснул.

По просьбе архиереев был вызван врач, чтобы проверить владыку и главным образом, уточнить какия лекарства он должен принимать. Но когда врач пришел, владыка не захотел его принять, боясь что врач -- психолог, желающий определить его психически нездоровым. Мы не настаивали и врач ограничился проверкой лекарств. Их было много, целая обувная коробка полная лекарств! После проверки врач был очень удивлен, что лекарства прописаны были разнычи врачами, он сказал, что это преступно. Он добавил, что этими лекарствами можно держать человека сильно одурманенным. И действительно, я никаких лекарств владыке не давал, а только закапал ему глаза глазными каплями; и под утро владыка показался более бодрым, чем обыкновенно.

В это время нам сообщили, что Л.Д. Роснянская собирается приехать в Синод с полицией, под предлогом, что в Синоде митрополита держать изолированным и морят голодом и его жизнь находится в опасности. Только под такими предлогами Л.Д. Роснянская смогла уговорить полицию приехать в Синод, а на самом деле она просто собиралась увезти митрополита с собой.

Как это выяснилось после описи имущества, находившагося в митрополичьих покоях и в квартире и у Л.Д. Роснянской, у нея уже были готовы чемоданы для того, чтобы увезти митрополита до конца Собора. Владыка сам ничего не говорил о своем желании покинуть Синодальное здание.

Двух полицейских приняли в Синоде. Они поднялись до самой квартиры митрополита Виталия. В это время наши архиереи собирались обедать, но почти все поднялись в синодальную приемную, так что полицейский, желая всех успокоить сказал, что он не пришел никого безпокоить, а просто посмотреть на Виталия Устинова и удостовериться, что с ним все в порядке.

Двери в квартиру владыки были отперты и я просто предупредил владыку что идет полиция. Конечно владыка ничего не понимал, почему вдруг входит полиция в его квартиру и немного испугался. Владыка встал и пошел к ним на встречу и спросил по-английски: "Что вы хотите? Почему вы здесь?" Полицейские ответили, что пришли проверить, как он. Владыка ответил: "Я хорошо". Полицейский продолжал: "Вы ни в чем не нуждаетесь, за Вами ухаживают?" На что владыка еще раз повторилъ: "I'm fine" (у меня все в порядке). Владыку спросили, правда ли он голоден и что его не кормят? Он энергично ответилъ: "это не правда!". И тут то, владыка начал спрашивать, где Л.Д. Роснянская и что происходит в Синоде? Тогда владыке объяснили, что Л.Д. Роснянскую уволили и что ея нет вообще в Синоде. Тогда владыка пожелал ее увидеть. Владыке было сказано, что на улице стоит группа людей, которые приехали с полицией и среди них находится Л.Д. Роснянская.

Тем временем, когда полицейские уходили, владыка, собравшись уже обедать, вдруг решил спуститься и сам посмотреть, что происходит внизу.

Полицейские вышли и сообщили людям стоявшим на улице, что с владыкой Виталием все хорошо. Но тут и сам митрополит вышел на улицу. Там его окружили протоиерей Владимир Шишков, иеромонах Паисий, Л.Д. Роснянская, П. Будзилович, г-жа Марина (прихожанка Синода) с мужем и другие. Они сразу перебивая друг друга, начали уговаривать владыку уехать оттуда немедленно, и взяв старца за руку, начали подталкивать его к машине.

Владыка видно был растерян и не решался, что ему делать и спрашивал, куда его хотят везти и почему. Тем временем он сердитым голосом стал спрашивать, из-за чего была уволена его секретарша. Он сказал, что наши архиереи не имели право на это и если она не может вернуться в Синод, то он тоже не вернется. Некоторые из наших архиереев старались спокойно объяснить владыке, что сейчас идет Собор и было бы не уместно покинуть Синод именно сейчас.

Оказавшись среди этой бури человеческих страстей, владыка не знал, что делать. Из всех приехавших за владыкой более спокойно себя вел отец Владимир Шишков, как бы ожидая разрешения сложившейся ситуации, чтобы потом только действовать. Очень бурно и не спокойно вел себя иеромонах Паисий, нервно бегая вокруг со своим фотоаппаратом. Архиереи, вышедшие на улицу и другие священнослужители Синода держали себя сдержано, ожидая добровольнаго решения владыки Виталия, о чем могут свидетельствовать все фотографии, снятыя самим иеромонахом Паисием. Нельзя сказать тоже самое о тех, которые старались уговаривать владыку покинуть Синод не только возбужденными голосами, но и пытаясь усадить его в машину. Тогда один из тех полицейских, которые были у владыки наверху, попросил всех отойти от митрополита и спокойно спросил его следующее:"Я вижу, что с одной стороны у Вас есть друзья, любящия Вас и которые хотят чтобы Вы остались здесь. И с другой стороны, у Вас тоже есть друзья, любящия Вас, которые хотят чтобы Вы уехали. Решение Ваше, Вы можете делать что хотите. Если хотите остаться, мы Вам поможем, а если хотите уехать, мы тоже Вам поможем. Что вы хотите делать?" После такого спокойнаго вопроса полицейскаго владыка сказалъ: "останусь!" И вошел в Синод.

В приемной Синода к этому времени собрались уже все архиереи и встретили владыку внутри. Владыка выразил свое недовольство, тем что уволили Л.Д. Роснянскую без его ведома. Тогда архиереи стали объяснять владыке, что они просто хотели его предохранить от посторонних влияний, сеющих вражду между Собором и митрополитом, чтобы они могли заседать спокойно, к чему владыка отнесся сочувственно, но все же видно было, что он еще сердит из-за уволнения Л.Д. Роснянской.

Все архиереи говорили владыке, что они его любят и хотят, чтобы он остался до конца Собора, для того, чтобы люди не думали, что существует какая то вражда между ними. На это владыка ответилъ: "Какая вражда? Я уже ушел на покой!" Владыки говорили ему, что несмотря на то, что он на покое, он продолжает быть большим авторитетом для всех, в том числе и для Собора, и Собор назначил его почетным председателем. Владыка Виталий все никак не мог смириться с тем, что Л.Д. Роснянская больше не в Синоде и сказал, что останется только на вечернее заседание, а потом уедет. Тут архиереи еще раз постарались ему объяснить, что он всем им нужен и всем надо показать наше единство, кроме того, они говорили, что боятся, чтобы вокруг него не создалась бы раскольничья церковь. На что владыка с чувством ответилъ: "Какая церковь? Я не желаю в этом участвовать. Я с вами был и буду, только Вы не имели никакого права увольнять мою секретаршу. Так что я останусь на сегодня, а потом уеду".

Архиереи опять старались ему объяснить, что если он уедет, то у нас могут возникнуть серьезныя проблемы и что он нужен всем нам. Тут владыка сказал с паузой, но энергично: "Я ушел на покой. Оставьте меня в покое!" Тогда уже больше никто не старался уговаривать владыку. Он сам вышел на улицу, чтобы сказать ожидающей его группе о своих планах. Никто из наших архиереев не хотел оказывать на него давление и все архиереи остались внутри. Некоторые из нас тоже вышли. Владыка не успел им сказать, чтобы они успокоились и что он уедет после вечерняго заседания, и тут эта группа опять захватила его за руку и уже сильнее стали убеждать его уехать. Тут опять как и раньше начал скакать направо и налево иеромонах Паисий со своим фотоаппаратом. Он сам стал жертвой своих скаканий, поскользнувшись на чем то скользком и упал на тротуар.

Но когда владыка вышел вторично, он оставил фотоаппарат и с особой энергией, возбужденно, начал махать руками и уговаривать митрополита и обзывал наших архиереев бандитами. Окружившие митрополита Виталия говорили ему, что если он останется, то потом его не выпустят, будут держат его изолированным и не дают никому до него дозвониться.

Действительно, телефоны в комнате владыки были отключены для того, чтобы Л.Д. Роснянская не могла уговаривать митрополита по телефону.

Продолжая уговаривать владыку и не не обращая внимания на его решение остаться до вечерняго заседания, они постепенно посадили его в машину и увезли. Владыка до этого сидел у себя и читал, так что не был готов никуда уехать. Его увезли, не подумав ни об одежде владыки, ни о документах его. Просто хотели его забрать.

Никто из нас не поверил своим глазам. Некоторые из нас заплакали. Мы понимали, какая произошла трагедия. Когда архиереи узнали о том, что владыку увезли, то они все глубоко опечалились.

Все боялись, что будет дальше, ибо эти люди готовы были на все, пользуясь именем старца митрополита Виталия.

После произшедшаго, полиция предоставила свой рапорт судии, который определил, что это является похищением, а не добровольным действием самого митрополита Виталия.

Да, это трагедия для нашей Церкви. Вторая беда хуже первой. И мы все виноваты. Вина наша в том, что мы не съумели защитить нашего Первоиерарха с самаго начала и когда решили действовать, то уже было поздно. Вина в том, что не поддерживали мы своего Первоиерарха, не проявив мужество. Вина в том, что не смогли предоставить ему пребывание в Синоде, оградив его от злокозненных влияний. Я не заметил, чтобы кто-то обвинял во всем этом именно владыку Виталия. Наоборот, мы считаем что он теперь является жертвой. И считаем, что мы тоже виноваты. Мы знаем что архиереи РПЦЗ во главе с митрополитом Лавром прилагают особыя усилия для того, чтобы вернуть владыку в церковь и мы надеемся, что это сбудется и Православие восторжествует.

Мы молим Бога о помиловании нас всех грешных. Владыка Виталий имел особую печать с иконой Божией Матери Знамения, где было написано: 'Пресвятая Богородице, спаси раба Твоего Виталия, Первоиерарха Русской Православной Зарубежной Церкви". И мы присоединяемся к этой молитве. Молимся вместе с владыкой Виталием и о том, чтобы наш Архиерейский Собор держался всегда праваго пути.

Владыка Лавр в своем слове в Синоде, говоря о себе, упомянул слова апостола и евангелиста Иоанна Богослова (особо чтимаго и любимаго апостола владыкой Виталием): "егда был юн, поясался еси сам, и ходил еси, аможе хотел еси: егда же состареешися, воздежеши руце твои, и ин тя пояшет, и ведет, аможе не хощеши" (Иоан. 21, 18). Можно теперь отнести эти же слова и к митрополиту Виталию. Все это случилось так.

"Сей есть ученик свидетельствуяй о сих, иже и написа сия: и вем, яко истинно есть свидетельство его" (Иоан. 21, 24). Аминь.

иерей Александр Ивашевич
22 окт./4 ноября 2001 года
Казанской иконы Божией Матери
Буэнос-Айрес, Аргентина

Библиотека журнала "Златоуст"