"ЧЕРНЫЙ СЕНТЯБРЬ" ГЛАЗАМИ ПРАВОСЛАВНЫХ
Чада Русской Зарубежной Церкви - очевидцы трагедии в Америке
"Православная Русь", №20, 2001 г.
Трагедия, потрясшая Америку 11 сентября, накрыла своей страшной волной многих прихожан Русской Зарубежной Церкви, проживающих в Нью-Йорке, Вашингтоне и предместьях этих городов. В те тревожные дни священнослужители днем и ночью занимались душепопечением. Их телефоны были раскалены: прихожане, особенно люди преклоннаго возраста, пережили нервное потрясение и безпрерывно, по несколько раз в день, звонили пастырям и архиереям.
Несколько смягчило эти события то обстоятельство, что во многих зарубежных храмах в тот день совершалось праздничное богослужение в честь Усекновения Главы Святого Пророка и Предтечи Христова Иоанна. То есть люди находились именно там, где и подобало им быть в сии страшныя минуты, - в храме. Пастыри, оправившись от перваго потрясения, обратились к верующим с утешительным словом. Главной темой проповедей в тот день были: покаяние, память смертная, христианская сострадательная любовь. Многие верующие говорили, что в горниле этих событий реально чувствовали невидимое присутствие строгаго проповедника покаяния, святого Иоанна Предтечи.
Некоторые прихожане Русской Зарубежной Церкви работали в зданиях Всемирнаго Торговаго Центра, атакованных террористами, или в соседних небоскребах. И вот спустя месяц со времени террористических актов мы можем засвидетельствовать множество случаев чудеснаго спасения верующих. Приведем несколько красноречивых примеров.
Староста Синодальнаго Знаменскаго собора в Нью-Йорке Владимир Кириллович Голицын должен был в этот день приехать на встречу в район террористических актов в Нью-Йорке, но, по Промыслу Божию, он на встречу не поехал и, таким образом, спасся.
Рабе Божией Александре Охотиной была назначена деловая встреча в день трагедии во Всемирном Торговом Центре. Когда она подъехала к месту встречи, то стала очевидецей пожара и обвала зданий, но ея жизнь по милости Божией была спасена.
Сергей Конозенко незадолго до террористических актов в Нью-Йорке проходил собеседование в фирме, расположенной на 107 этаже Всемирнаго Торговаго Центра. По милости Божией, Сергею отказали в работе. 11 сентября все сотрудники этой фирмы, находившиеся во время терракта в офисе, погибли. Жизнь Сергея была спасена.
Внук епископа Митрофана Бостонскаго, Сергей Жохов, должен был в день террористических актов проходить собеседования в одной из фирм на 45 этаже второго рухнувшаго здания. За день до этого Сергей по личным обстоятельствам переменил день собеседования в фирме и таким образом был спасен от гибели.
Одна прихожанка Синодальнаго Знаменскаго собора разсказала, что почему-то в тот день проспала и не пошла на работу в офис, находившийся в одном из обрушившихся небоскребов.
Дочь иерея Всеволода Дутикова, Лариса, должна была ехать на учебу в школу, расположенную в нескольких кварталах от Всемирнаго Торговаго Центра. Однако она не смогла в тот день поехать учиться, так как у нея дома случились неожиданныя техническия неполадки.
В атакованных террористами небоскребах в момент взрыва находилось несколько чад нашей Церкви.
Иподиакон Вадим Арефьев и Сергей Малов находились в подземной части здания и благополучно спаслись. Сергей вспоминает, что когда он вышел из здания, то буквально на голову падали люди и обломки здания.
Внучка покойнаго протоиерея Сергия Черткова, Елена Черткова, находилась на 20 этаже охваченнаго пожаром здания. Попытавшись вместе с другими людьми спуститься вниз, она обнаружила, что двери лестницы на каждом этаже заперты. Людей спасали пожарники, поднимавшиеся снизу и открывавшие двери. Люди спускались вниз, а пожарники продолжали подниматься выше и выше... пока здание не обрушилось.
У пожарника раба Божьяго Илии в тот день, по Промыслу Господню, был выходной. Более двадцати его близких товарищей по работе погибло в здании Всемирнаго Торговаго Центра.
В непосредственной близости от рухнувших небоскребов находились очень многие наши прихожане, среди них: полицейский Николай Чернавский, Михаил Йордан, Георгий Герингер, Петр Лопухин, сын протоиерея Георгия Ларина, Иоанн. Все они пережили нравственное потрясение от увиденнаго. До того, как здания рухнули, с верхних этажей, охваченных пожаром, прыгали и разбивались на смерть многия несчастныя жертвы трагедии, так что улицы вокруг были усеяны трупами и частями тел. Один из русских православных очевидцев событий вспоминает, что его потрясло зрелище падающих людей, некоторые, падая, держались за руки. Когда здания рухнули, то большинство людей кинулось бежать от этого ужаснаго места, от смерти. Потом некоторые православные очевидцы событий вспоминали, что поддались общей панике, охватившей толпы людей. Они бежали и бежали безостановочно, забыв обо всем. Но стоило им только вспомнить о Боге, как в их душе наступала удивительная тишина, и, находясь среди всеобщей паники они погружались в умиротворяющий духовный покой.
К приведенным случаям следует добавить еще одно "совпадение". Сын протоиерея Игоря Гребинки, Димитрий Гребинка, работающий в здании Пентагона, за месяц до сентябрьских террористических актов был отправлен в командировку в Косово. Родственники переживали, что Димитрия отправляют в такое опасное место. Но Промысл Божий распорядился иначе. Оказалось, что смерть ожидала многих служащих, находившихся 11 сентября в Пентагоне. Димитрия Гребинки среди них не было.
Предполагают, что среди погибших были новоприехавшие русские эмигранты, возможно являвшиеся богомольцами нашего Синодальнаго собора. С достоверностью известно, по-крайней мере, об одном таком человеке. К священнику Андрею Соммеру, служащему при Синоде, обратилась с просьбой о заочном отпевании вдова трагически погибшаго раба Божия Георгия. Георгий, по профессии плотник, был на деловой встрече на 107-м этаже Всемирнаго Торговаго Центра и не смог выйти из охваченнаго пожаром здания.
Несмотря на горечь трагических событий, прямо или косвенно задевших всех нью-йоркцев, в том числе и русских православных, мы со страхом Божиим и смирением должны признать великую милость Божию по отношению к чадам нашей Русской Зарубежной Церкви. Очень многие наши собратья поистине чудесным образом были спасены во время страшных событий, вызванных террористическими актами.
Нужно ли говорить о том, к чему нас это обязывает? Тем, кто 11 сентября видел смерть в лицо, ничего объяснять не нужно. Они поняли как обманчива земная жизнь с ея мимолетными удовольствиями, как важно всегда помнить о часе смертном и быть готовыми дать ответ пред престолом Всевышняго Судии...
Каждому из нас необходимо задуматься о милости Божией, вновь проявленной к нам. Будем же дорожить Православием, ради котораго, как верится, и помиловал многих из нас Господь, и будем любить нашу Русскую Зарубежную Церковь, такую внешне маленькую и беззащитную, и такую крепкую силой Божией!
Инок Всеволод
Свято-Троицкий монастырь, Джорданвилль, США, 2001 г.
Раcсказ иподиакона Вадима Арефьева Это утро не отличалось ничем особенным. Светило солнце и "одинаково простирало лучи свои на добрых и злых..." Я вышел из дома и, по-своему обыкновению, отправляясь по делам, перекрестился и сказал: "Господи! Не лиши меня жизни неготоваго!" У меня были дела в Нью-Йорке, меня ждали в одной из компаний финансоваго района Манхеттена. На станции я встретил нашу прихожанку Инну.
"Представляешь, какой сегодня день?! Усекновение Главы Иоанна Предтечи! Жаль, что на Божественную Литургию не попадем с тобой!" - сказал я ей на станции.
Мы разстались, она поехала в среднюю часть Манхеттена, а я пересел на подземку, направляясь на самый юг того же острова. Дочитывая утренния молитвы, я вышел из поезда на конечной остановке - "Всемирный Торговый Центр". Станция находилась глубоко под землей, и все пассажиры спокойно вышли из поезда, ничего не подозревая о случившемся. За несколько минут до прибытия поезда в верхние этажи здания влетел первый самолет, который управлялся террористами. На станции об этом еще ничего не было известно. Мы поднялись по первому небольшому эскалатору и оказались чуть ближе к поверхности земли, когда почувствовали усиливающийся запах гари.
"Наверно, какой-нибудь бублик подгорел в кафе у турникетов", -- возмутился я и высказал свою мысль случайной попутчице. Та в ответ согласно закивала.
Когда мы находились на втором эскалаторе, вдруг сверху раздался душераздирающий женский крик и стало слышно, как мечется в безумной панике разбегающаяся толпа. "Кому-то это все нужно!" - гневно сказал один из мужчин, и мы даже не двинулись с места, дожидаясь, пока эскалатор поднимет нас наверх. Оказавшись наверху, я обнаружил, что панику поднимал грузный мужчина в форме службы внутренней охраны здания, который истерически кричал. Невозможно было разобрать ни единаго слова.
"Безобразие! - подумал я. - Он же не отдает себе отчета, что в панике могут кого-нибудь убить!"
Я увидел, как упал мужчина лет 60, и молоденький, хрупкий охранник здания, надрываясь, понес его на руках.
Как только я, не торопясь, вышел на улицу, так ни о чем и не подозревая, то увидел, что на головы прохожих сыплется дождь из ценных бумаг и пепла. Взглянув на здание, я увидел ровную полосу огня, которая шла по одному из верхних этажей. Никакой дыры в здании не было видно из-за огромнаго столба дыма. "Странно. Видимо, много часов уже горит, а пожарных нет". Мне и в голову не приходило, насколько я был близок к смерти. Я увидел женщину в слезах с безумными глазами, бегущую в сторону огня. Наверное, у нея в здании был кто-то из близких. "Не страшно умереть, но страшно уйти неготовым!" - подумалось мне,.
Я перешел Бродвей, вышел на Броад Стрит и направился по ней к югу, мимо нью-йоркской биржи. Казалось, что люди на улицах суетятся чуть больше обычнаго. Увидев скопление людей у витрины табачной лавки, я остановился. Через витрину был виден экран телевизора, по которому транслировали события у Всемирнаго Торговаго Центра. Вдруг раздался грохот взрыва, земля сотряслась, как во время землетрясения, и было такое впечатление, что все стекла зданий сделаны из тонкой пластиковой пленки. Они как бы вогнулись вовнутрь на мгновение, и тут же, наоборот стали выпуклыми. Это был взрыв от удара второго самолета.
Подойдя к зданию на Вотер Стрит, к которому я направлялся в этот день, я увидел, что все выбегают из него и никто не хочет туда заходить. Из криков толпы я понял, что совершена террористическая атака, что люди, узнав о пожаре, не отрывались от окон и видели, как грамотно управляемый пилотом-камикадзе самолет сделал заход вокруг второго здания и, поставив крылья почти вертикально, влетел внутрь, унося тысячи жизней...
Мне навстречу бежал знакомый программист Владислав, побелевший от ужаса, с ничего не видящими глазами. Я молниеносно вспомнил, что его жена работает в одном из этих зданий. Я ринулся за ним, пытаясь на бегу разспросить его, сколько минут тому назад она направилась в здание и где они разстались. "Пойми, брат, -- пытался я привести его в чувство, -- к тому моменту, как она подошла, полиция оцепила весь периметр. Она в безопасности!" Он ничего не слышал. Я дал ему мобильный телефон, но связи не было. Мы подбежали к телефону-автомату и встали в очередь. Какой-то мужчина разговаривал по телефону-автомату и, очевидно, не собирался так быстро распрощаться со своим собеседником. Ситуация стала напоминать военную, и я, набравшись наглости, армейским голосом скомандовал: "Одну минуту на человека! Передал информацию, дай следующему!" Очередь пошла быстрее. Наконец, Владислав дозвонился домой, и няня сообщила, что супруга звонила и, сквозь слезы, успела сказать, что она не пострадала.
В это время кто-то из начальствующих попросил всех зайти в здание, т. к. дышать пеплом и пылью становилось все более и более опасно. Внутри зданий воздух очищается фильтрами.
Я спокойно поднялся на 23-й этаж, беседуя с другом Александром. Сразу после атаки второго самолета кто-то из сотрудников в панике включил пожарную сирену. Длинные коридоры с мигающими красными лампами и оглушающим воем сирен были, видимо, именно тем, что нужно для "успокоения" сотрудников.
Все облепили окна, выходящие к страшному зрелищу пожара. Я посчитал такое времяпрепровождение праздным, подошел к одному из рабочих закутков и поставил икону Богородицы Иверской Монреальской так, чтобы сотрудники не могли ее обнаружить. Не требовалось усилий собраться на молитву. Сердце настойчиво требовало Господа. Через небольшой промежуток времени я осознал, что до сих пор не успел успокоить супругу.
Я знал, что она не интересуется светскими новостями, и мог представить себе, что она переживет, когда кто-нибудь побезпокоится о том, куда я направился сегодня утром и разскажет ей подробности трагедии. Я не смог дозвониться до жены, хотя и оставил ей длинное успокаивающее сообщение. Нина далеко не сразу нашла его. Долгое время она, не имея возможности связаться со мной, взывала от всего сердца ко Творцу о сохранении ея мужа...
Обстановка в здании все более и более становилась истерической. Я решил, что необходимо срочно попросить батюшек, которые в эти часы служили литургию, вознести святыя молитвы о страждущих душах.
Я смог дозвониться до дежурной Архиерейскаго Синода, передал просьбу о святых молитвах епископу Гавриилу и отцу Георгию, потом позвонил в Свято-Отеческую церковь на 153-ю улицу Манхеттена. Как потом выяснилось, мой звонок раздался прямо в алтаре. Недовольный подобным прерыванием божественной литургии, второй священник церкви отец Илия решил выключить телефон, но, случайно нажал не на ту кнопку. Я, так и не поняв, кто сотворил для меня это маленькое чудо, благодаря телефонной связи перенесся в алтарь храма Божия.
"Оглашенные изыдите!" -- услышал я возглас отца Александра и понял, что оказался в самом начале евхаристическаго канона. Я смотрел на образ Богородицы и тихонько пел вместе с хором. Пробегающие мимо меня сотрудники этой фирмы видимо думали, что от нервных потрясений я лишился разсудка...
На душу нахлынуло неземное умиротворение. Через несколько минут после того, как я положил трубку, я узнал по крикам облепивших окна зрителей, что рухнуло одно из зданий, через некоторое время рухнуло и второе. "Боже, милостив буди мне, грешному!".
В окнах стало темно, как будто было не 10 утра, а 8 часов вечера. "Земля потрясеся и темно стало по всей земле...".
В 3 часа дня, когда пыль немножко осела, я взглянул в окно. Наверное, вот так безжизненно и страшно выглядели бы города после войны. На пустых улицах стояли изувеченныя машины. Все было покрыто огромным слоем грязи, пепла и пыли. Только редкия машины полиции и скорой помощи пытались проехать, включив сирену.
Я рвался в Нью-Джерси, в Лейквуд, в собор Св. Александра Невскаго, где в 6 часов вечера должна была начатся всенощная престольнаго праздника. Подезжая к собору только к девяти, я сокрушался, что так и не попал на богослужение. Когда я вошел в храм, отец Валерий как раз говорил проповедь о происшедшей трагедии, и тут же начался молебен.
Я увидел свою супругу, которая прикладывалась к каждому образу, горячо благодаря небесных заступников о даровании мне спасения. Она подошла ко мне, стиснула мою руку и все повторяла: "Ты живой...".
На следующее утро я устремился на Божественную Литургию, как умирающий от жажды в пустыне, увидевший оазис. Все происходящее в церкви воспринималось совершенно в ином свете.
По окончании службы один из самых старших батюшек, отец Борис, сказал мне: "Что, брат, не призвал тебя Господь вчера? Значит, не готов еще!" Духовник, отец Георгий, выйдя из алтаря, по-отечески обнял меня и дал небольшое наставление: "Ступай по жизни, чадо, путем заповедей Божиих, и Господь тебя никогда не оставит".
"Разве можно постичь глубину милосердия Божьяго?" -- повторял я, как в забытии.
Я вышел из собора самым последним и мысленно продолжал возвращаться к пережитому таинству. И вдруг я во всей полноте осознал, что произошло со мной в Нью-Йорке.
"Тогда Петр, пришедши в себя, сказал: теперь я вижу воистину, что Господь послал Ангела Своего и избавил меня из руки Ирода" (Деян. 12, 11).
"Я же был в глубоком сне! Может быть, я всю свою жизнь спал, и вот таким образом Господь будит меня?"
Я попал в тот же Собор на субботнюю всенощную и был приглашен прислуживать. Стоя в алтаре и пытаясь сконцентрироваться на каноне, я был буквально оглушен мыслью: "А ведь ты должен был бы быть готовым к смерти! Ведь за два для до трагедии причащался Святых Таинств. Почему же не готов?" Вспомнилось еще раз, как осудил в душе поднимающаго панику охранника здания. Сколько раз я, как чтец и как иподиакон читал в церкви Послание апостола Павла: "Аще и впадет человек в некое прегрешение, вы духовнии, исправляйте таковаго духом кротости..." (Гал. 6, 1)?
"Духом кротости!" -- еще долго слышалось мне это слово, как громогласное эхо...
Раcсказ Екатерины Елачинской Русская православная женщина Екатерина Борисовна Елачинская 70-ти лет, является совладелицей архитектурной фирмы, офис которой находился на 91 этаже Всемирнаго Торговаго Центра. Работала она в нем с 1980 года. Один раз ей уже пришлось пережить взрыв этого здания исламскими террористами в 1993 г. , но тогда она заперлась в своем офисе, пока почти все не покинули небоскреб, потому что, как она объяснила, она не переносит давки в толпе, и одной из последних покинула здание.
В этот раз все было иначе. Когда первый самолет ударил в соседний с ними небоскреб, Елена Борисовна увидела в окно огромную волну пламени и почувствовала жар, "как из котельни". Тут она услышала внутренний голос: "Уходи по лифту до 78-го этажа". Она так и сделала. На 78-м этаже она пересела в другой лифт, чтобы доехать до 44-го этажа. А потом тот же голос повелел ей начать спускаться по северной лестнице. "Чей это был голос, - Божий, или моего Ангела Хранителя, я не знаю, но я его безоговорочно слушалась", -- разсказала Екатерина Борисовна в телефонной беседе. - Через 15 минут после перваго взрыва, второй самолет ударил в южную часть здания, между 93 и 77 этажами, как раз туда, где находился их офис. Южная лестница была залита горящим горючим и многие там пострадали.
"Шла я как автомат, -- вспоминала Елена Борисовна, -- Когда самолет влетел в небоскреб, то все здание потряслось и лестница, пока я по ней спускалась, все время шаталась, отовсюду пошел дым. Вспомнились бомбежки в Белграде во время II Мировой войны, там мне пришлось побывать под развалинами... Все это время с Еленой Борисовной находился молодой ея сослуживец Билл, котораго раньше она считала за лодыря, и мысленно не раз осуждала. Он, несмотря на все ея просьбы не задерживаться из-за нея и не рисковать своей жизнью, ни на шаг от нея не отступал, поддерживал за руку, нес ея стакан с водой и проводил до самаго низа. "Вот, - заключила Елена Борисовна, - никогда нельзя никого осуждать". Все это время Екатерина Борисовна ощущала полное спокойствие, кроме одного момента, когда все здание начало трястись, -- "Тогда я подумала, ну все, это конец. На одной из лестничных клеток мы встретили двух японцев или корейцев в защитных масках. Я спросила, нет ли у них еще маски. Они сказали, что нет, но тут же один из них снял свою и отдал мне. Затем где-то около 10-го этажа подошел другой молодой человек, и видя как мне тяжело идти, предложил мне положить свои руки на его плечи и так, опираясь на него, мы стали спускаться вниз по лестнице. Когда наконец вышли на улицу, то мой внутренний голос, как во времена Лота, повелел: "Не оборачивайся, иди вперед". Не успели мы отойти двух кварталов, как земля под нашими ногами потряслась, внезапно стало темно и нас засыпало белой пылью. Я подумала, что взорвалась водородная бомба. Все начали бежать, я не очень хорошо бегаю, так что я просто ускорила шаг.
Когда до меня позже дошла весть, что Пентагон тоже был атакован, я очень испугалась за своего сына, потому что он, по своей работе, там часто бывает. Я долго пыталась ему дозвониться и наконец прорвалась. Он все утро смотрел телевизор и видел как рухнули оба небоскреба. Он решил, что меня уже нет в живых, и они с женой собирались ехать в Нью-Йорк на мои похороны. Когда мой сын хотел взять мою фотографию с книжной полки, чтобы упаковать ее с собой, то одна из книг упала на пол. Когда он нагнулся, чтобы ее поднять, то увидел заглавие: "Чудеса Божией Матери". Буквально через три минуты раздался мой звонок.
Многие чудесным образом не попали на работу в тот день. Один из моих сослуживцев никак не мог завести машину, хотел сесть на автобус, но опоздал, другая женщина была у зубного врача. И таких было немало. Что больше всего мне запомнилось? -- Молодые пожарники шли нам навстречу по той же лестнице. У меня перед всеми погибшими невероятное чувство вины, -- они там все молодые погибли, а я, старуха, спаслась... Тысячи и тысячи этих несчастных людей".
Из разговора с Екатериной Борисовной мы узнали, что ея муж Вячеслав болен раком и она за ним ухаживает. Она еще нужна здесь, на земле. Помяните, дорогие читатели, болящаго раба Божия Вячеслава.
Сотрудник редакции
"Это было наказание Божие" От редакции:
Ниже мы публикуем отрывок из беседы православной писательницы, американки, Фредерики Матьюс Грин с румынским исповедником о. Георгием Калчу, состоявшейся на следующий день после террористической атаки на Америку. Протоиерей Георгий Калчу, провел 10 лет в коммунистических застенках, его пытали, над ним издевались, заставляли отречься от Христа, но он все это стойко претерпел.Отец Георгий спросил меня: "Почему, ты думаешь, это произошло?". Я замялась на минуту, а затем ответила: "Не знаю".
Отец Георгий сказал: "Это было Божие наказание".
Об этом я как-то совсем не подумала. Странно, почему я не подумала, я только что окончила серьезное изследование о разрушении Иерусалима в 70 г. по Р. Х. ...Я часто размышляла, что может оздоровить наше больное общество. Иногда, глядя на духовное состояние нации, казалось что все безнадежно. Миллионы детей истребляются путем абортов, во всем мире пропагандируется сексуальная распущенность и материализм, повсеместное забвение Бога, инфекционное распространение американской культуры. Отец Георгий сказал мне, что в день трагедии, он открыл свою Библию на псалме 126-м: "Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строющие его; если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж" (Пс. 126, 1).
"Как, -- спросил он, -- террористы могли обойти все невероятныя меры безопасности, если только Господь не попустил им?" Тут он прочитал мне из книги пророка Даниила: "И Он исполнил слова Свои, которыя изрек на нас и на судей наших, судивших нас, наведши на нас великое бедствие, какого не бывало под небесами и какое совершилось над Иерусалимом. Как написано в законе Моисея, так все это бедствие постигло нас; но мы не умоляли Господа Бога нашего, чтобы нам обратиться от беззаконий наших и уразуметь истину Твою. Наблюдал Господь это бедствие и навел его на нас: ибо праведен Господь Бог наш во всех делах Своих, которыя совершает, но мы не слушали гласа Его" (Дан. 9, 12-14).
Далее отец Георгий сказал, что понятия покаяния и смирения почти что отсутствуют в Америке, и непохоже, чтобы мы сделали выводы из этого урока. Когда он только приехал в США и выступал перед аудиторией слушателей, он иногда упоминал о своих грехах, содеянных в тюрьме, и люди задавали ему вопрос: "Как вы могли грешить, вы же находились в тюрьме?". Он им отвечал: "Можно грешить мысленно".
"Но американцы горды, -- сказал отец Георгий, -- и привыкли быть сильнее всех, и понятия смирения и покаяния не находят своего выражения даже среди консервативных христиан Америки. В течение многих лет, я пришел к заключению, что эти понятия являются основой всего Евангелия: они являются содержанием учения Христа.
Но нам свойственно пропускать их в наших поспешных попытках уверить себя в Божественной любви к нам. Конечно, Он нас любит, но мы не знаем, насколько Он нас любит, пока мы не решимся покаяться. Пока мы не увидим, сколько Господь готов простить нам, мы не способны увидеть высоту Его любви. Мало церквей, либеральных и консервативных, в которых бы об этом говорилось сегодня.
Если мы только поверхностно покрасим себя благочестием, а не впитаем его в себя глубоко, это нам ничего не даст".
Отец Георгий сказал, что он был очень тронут когда конгрессмены запели слова гимна: "Боже, храни Америку". Затем он задумался, сколько раз, те же люди, своими решениями и делами отгоняли благословение Божие? У меня возникла мысль, что настоящее значение слов этого гимна может быть: "Боже, благослови то, что мы уже делаем; благослови то, что мы решили сделать". Мой друг сказал мне, что местное аморальное заведение переменило свою вывеску на: "Боже, благослови Америку", это подводит итог всему сказанному.
Этот разговор заставил меня о многом задуматься. Я давно уже считала, что главное, в чем нуждается Америка -- это научиться смирению и покаянию. И тут ее постиг удар, который способен пробудить покаянныя чувства... Но никто, включая христиан, скорей всего, не задумается об этом. Мы скорей начнем говорить о том, как жестоко с нами обошлись, и будем пытаться уничтожить наших врагов при помощи нашей мощной военной силы... Если отец Георгий прав, и покаяние воистину есть Божий призыв, то я боюсь, что нам понадобиться больше чем один урок, чтобы это прочувствовать.
(Перевод с английскаго редакции "ПР")
Библиотека журнала "Златоуст"
